Поэма новогодняя моя. Максим Жуков

членству в вышеназванном СП.

      Я сразу же заметил между делом,

      что, несмотря на странную дотошность

      и строгость всех расспросов, у меня

      ни разу даже вкратце не спросили,

      в каких журналах я публиковался,

      к какой литературе интерес

      питаю, кто из авторов мне близок,

      а кто неинтересен и далек;

      зачем и почему я к ним явился,

      и что за политические взгляды

      меня прийти подвигли в их Союз.

      Как видно, это их не занимало;

      зато размер оклада, где сейчас

      я спину гну в коммерческой структуре,

      чтобы себя с женою прокормить,

      им почему-то был небезразличен, —

      не меньше, чем налоговой. Ничуть.

      Своих доходов прямо не касаясь,

      я, чтобы все вопросы разом снять,

      достал из сумки тонкую книжонку

      свою и, положив ее на стол,

      им предложил узнать меня поближе,

      глазами по страницам пробежав.

      Возникла в тот же миг немая сцена.

      Мужчина, что был следователь «злой»

      по-доброму, но криво ухмыльнулся;

      а «добрый» косо глазками сверкнул;

      но, меж собой они переглянувшись,

      сказали дружно: «ладно, хорошо!»

      и подождать за дверью попросили

      меня.

      Я молча вышел в коридор.

      За окнами стремительно смеркалось;

      вдоль улицы включились фонари.

      Невольно задержавшись у окна,

      я постоял минуту и подумал:

      К чему я здесь? Зачем сюда пришел?

      Ведь не снискать читательской любви

      путем осуществления контакта

      с писательскими кадрами страны —

      ее дурацким членством не заменишь,

      ни в этом, ни в каком-нибудь другом

      бессмысленном Союзе, и напрасны

      любые наши помыслы, дела,

      когда доброжелательный читатель

      не только перестал добра желать

      писателям серьезным и поэтам,

      но просто книг их в руки не берет,

      а если уж берет, то непременно

      фантастику, иль свежий детектив…