– Ты, Сизов, будто в кустах сидел, – поморщился уязвлённый познаниями опера Щергунцов.
– Вы, Григорий Артемьевич, нашим отделом тогда ещё не командовали. Были времена… чёрной икрой зарплату работягам платили.
– А что же сын?
– После развода спился он окончательно. С места на место летал, гнали отовсюду. А последнее время неизвестно где ошивался. Спутался, говорили, с какой-то бабой. Его обмыть да одеть, он в мать – красавчик, на гитаре сбацать мастак, а выпьет – тыква на грядке.
– Кстати, где он сам? – оживился Жогин.
– Участковый Гордус докладывал, что найти Снегирёва не удалось, – замялся Щергунцов. – Налакался, наверное, и валяется под забором. Отыщем, товарищ подполковник. Никуда не денется.
– Пора уж, – посуровел Лудонин. – Вся семья здесь покоится мёртвым сном, а его черти свищут. – Он повернулся к Щергунцову: – Ты, Григорий Артемьевич, запрягай своих орлов, чтобы к вечеру обеспечили полную ясность по семье Снегирёвых и всех её взрослых членах; с сыном тщательно поработать, а после допроса товарищем Жогиным, проверить его алиби. Сынок может вывести на преступников, если сам не причастен. Это одна из главных версий – убийцы пожаловали в дом Снегирёвой не за её деньгами, они пытали, а затем умертвили её ради другого, более ценного, и об этом сынок не мог не знать или не догадываться.
– Есть! – вытянулся Щергунцов.
– Вечером – у Аргазцева. – Лудонин, не прощаясь, развернулся на выход, кивнул Жогину и Кузякину, а Югорову добавил: – Ваши заключения важны, как воздух, Константин Владимирович.
– Мы ещё и сегодня можем встретиться, – улыбнулся медэксперт, подымаясь от тела Снегирёвой, где они с Кузякиным оживлённо обсуждали что-то. – Думается, прокурору области будут интересны результаты пусть предварительных, но очень нужных наших исследований. А уж после вскрытия, надеюсь, ответим на все вопросы.
– Вашими устами да мёд пить… – буркнул криминалист.
– Только не вешать носа, старичок! – ободряюще похлопал Кузякина по плечу Жогин и подмигнул Сизову: – Пообщаемся во дворе, сыщик. Мне кажется, нам есть о чём покалякать.
– Не забыли, Александр Григорьевич?
– Тебя забудешь, икать полгода придётся. Я, как в наш район приезжаю, расчленёнку вспоминаю и ведьму ту из цыганского табора. Везёт тебе, Тихон, на жуткие преступления. Когда изведёшь заразу?
Глава XI
Они вышли во двор и как по команде с жадностью закурили. Хлебников копался в старом покосившемся сарае, готовом каждую минуту развалиться, Таранец пошумливал в бане, примостившейся под развесистым древним дубом в углу двора.
– Хлопцы носом землю роют, – хмыкнув, пустил колечки дыма над собой Сизов. – А зря.
– Команда дадена, а Лудонина ослушаться не моги, – поддакнул