– Какое-то странное значение вы придаёте отцу, Стефания Карловна, – невнятно пролепетал Тимошкин, – отец за сына, знаете ли… – И смолк, чувствуя, что запутался.
– Как раз отец – за сына! – оборвала его взвинченным тоном Цвингер. – Его отец рулит крупнейшим рыболовецким колхозом, а главное – он член бюро областного комитета партии!
– К чему вы это, Стефания Карловна?.. – мямлил Тимошкин, совсем теряясь. – Я вам про Ерёму, а вы…
– А я про Фому! – Давая понять, что разговор окончен, матрона с высоко поднятой головой прошествовала было к своему столу, но внезапно замерла на полпути.
Дверь кабинета начальника отдела распахнулась и, приводя всех в замешательство, на порог выбрался громоздкий Лейба. В горячке забыв трость, он слегка покачивался, но, опершись спиной на дверной косяк и обретя надёжную опору, медленно наливаясь краской, он смерил Тимошкина гневным взглядом и холодно произнёс:
– Не стану извиняться, но я невольно подслушал концовку полемики. Скрывать не стану, на многое она открыла мне глаза, но об этом позже. Сейчас же я хотел огорчить вас, Аркадий Маркович. Да-с, огорчить! На незаконный приговор суда мною подготовлен проект протеста.
При этих словах, хлопнув в ладоши, Виталик Стрижевский подскочил с места, едва не сбив с ног Тимошкина, Ипполитова с Филозовой застыли с открытыми ртами, а Лейба продолжал:
– Сложный, должен сказать, чрезвычайный прецедент имел место в судебном процессе по обсуждаемому только что уголовному делу. В моей практике такого не наблюдалось. Однако и Аргазцев согласился с моими доводами. Протест прокурором области подписан, и теперь законность оправдания проверять будет Верховный суд республики.
Проявляя незаурядную юркость, Стрижевский ловко проскользнул мимо начальника в кабинет и, возвратясь, с поклоном вручил ему трость.
– Похвально, юноша, похвально, – благожелательно повела глазами Стефания Карловна.
Остальные безмолвствовали, и лишь Тимошкин, покашливая, будто поперхнулся, пятился к выходу.
Глава IX
– Жогин! Александр Григорьевич! – Запыхавшийся криминалист Кузякин с походным портфелем и фотоаппаратом на шее влетел в следственный отдел; визгливый, взволнованный его голосок гулко загулял по просторному пустому кабинету.
– Все ушли на фронт, – хихикнула молоденькая секретарша, тенью промелькнув за его спиной с кипой документов.
– Где Жогин? – обернулся Кузякин, но той уже и след простыл, лишь аромат духов витал в воздухе.
– Мне не до шуток! – чертыхнулся раздосадованный криминалист и грохнул тяжёлый портфель на пол. – Я плюну на всё да Аргазцеву доложу, пусть разбирается!
– Здесь я, – тёмноголовый крепыш с томами уголовных