– Да я уже решил, – отозвался в темноте Реми, с хрустом потягиваясь. – Клю пусть летит, у нее шило в попе. А я тут останусь. Запишусь на какие-нибудь заочные курсы, по картографии там, по геологии, еще на какие-нибудь – и буду тут с тобой вкалывать. Нам ведь тут делать – не переделать.
– Ну что ж, – Александр невольно зевнул. – Может, так и лучше. Биология требует фундаментального, очного образования… А вот картография и геология – это можно и по заочным курсам. Года два… и я помогу, и мама… Даже диплом кое-какой будет, уровня колледжа… А Клю пусть летит. На билеты у нее будет три скидки – по возрасту, по абитуре и от Института. Значит, обойдется тысячи в четыре с половиной… Ничего, осилим. Пусть там мужа себе какого-нибудь найдет и тоже сюда привозит.
– Это какого еще мужа? – отозвалась из своей комнаты Клю и тоже вышла в холл, белея в темноте длинной ночной рубашкой. – Я полечу учиться, понятно? А за шило в попе ты щас получишь, – двинула она брата в бок.
Реми засмеялся, поймал в темноте сестру за плечо и обнял.
– Это что еще за нежности, – рассердилась Клю, звонко шлепнув брата по голой спине.
– Не сердись, сестрица, – сказал Реми. Голос у него ломался: когда он говорил громко, получалось высоко, а вполголоса – низко и бархатисто, как сейчас. – Хочешь, новость скажу? На рассвете у нас тут переселенец приземлится.
– Какой еще переселенец? – заинтересовалась Клю. – Врешь небось?
– Пап, скажи ей.
– Не врет. Ладно, дети, я спать пошел. Не шумите. Ложитесь-ка лучше.
Александр удалился в свою комнату. Моник спала. Александр лег и закрыл глаза, но уснуть мешали возбужденные голоса детей из холла. Пришлось еще раз встать и цыкнуть. Дети забились в каморку Клю и зашептались неслышно.
– А может, это беглый преступник? – Клю свернулась под одеялом. Реми, сидевший на краю ее постели, прыснул:
– А откуда у него тогда разрешение? Нет, это человек богатый, иначе как бы он смог арендовать личный модуль? Ну, понимаешь, есть такие люди – не нравится им жить на старых мирах. Суета, тысячи людей, города там… И они уходят жить на такие планеты, как наша.
– Я бы тоже не смогла жить на старой планете, – задумчиво проговорила Клю. – Я сроду больше семи человек вместе не видела.
– Как же, а когда монахи прилетели?
– Ну, Реми… Это, знаешь, как сон. Все одинаковые, в этих их оранжевых штуках… Нет, здесь у нас хорошо.
– А хочешь на Левант лететь.
– Я ж учиться. А потом, посмотреть – так, недельку – я бы и Землю хотела, и Космопорт, и всякие другие планеты… Миры Кальера, Телем, Ашдол, конечно… Легору…
– Я бы хотел на Землю и на Телем. И в Космопорт. Там, говорят, есть залы, где собираются по десять тысяч человек и слушают музыку…
– На Земле, я читала, прямо под открытым небом собиралось по полмиллиона человек слушать музыку…
– Полмиллиона человек, – покачал головой Реми. – Не могу представить… Ой, полтретьего уже. Пойду я посплю, а то он в полседьмого