– Пробрался бы в королевский дворец?
– Нет ничего проще. Или на охоте. Последнее было бы даже удобнее.
– Так что же тебя остановило?
– Уверенность в успехе. Когда знаешь, что обязательно добьешься своего, пропадает азарт.
В ответ Герефорд усмехнулся настоящей светской улыбкой. Для него, бывшего деревенского жителя, женская добродетель значила очень много. Он ценил в женщинах скромность и верность. Но в свете в последнее время на подобные вещи начинали смотреть иначе. Может, потому, что удалившиеся в Святую Землю сеньоры и думать забыли о своих супругах. Они развлекались с мусульманками, и им не было дела до того, с кем развлекались их жены – тем более что подробности оставались в глубокой тайне. При королевском дворе ценилась не христианская добродетель, а доблестная изворотливость.
Рыцарь-маг не любил таких женщин, как Альенор Аквитанская или Альенор Йоркская, но ему не было дела ни до них, ни до их поведения. Потому он был снисходителен.
Он погладил Серпиану по руке. Она хоть и ответила ему улыбкой, выглядела растерянной и смущенной. И задумчивой – с тех самых пор, как вернулась от источника. И когда Трагерн, утомившийся после перехода, отправился в трюм отдыхать, она шепотом спросила жениха:
– Ты подумал о нашей первой встрече? С трудом вспоминаю, но, кажется, я вела себя тогда довольно… вызывающе.
– Родная, я все прекрасно понимаю. Знаю но опыту, что, скажем, после боя человек иной раз ведет себя настолько странно… А уж после воскрешения… – Он поколебался. – Ты знаешь, что именно тогда произошло?
– Откуда же мне знать?
– Я воскресил тебя только наполовину… А наполовину… поднял… как живого мертвеца.
Надо признать, этот удар она перенесла с честью. Лишь на мгновение ее глаза потемнели, словно Серпиану опьянил гнев. Но потом она справилась с собой и опустила взгляд.
– Я понимаю, – сказала она с усилием. – Немудрено совершить ошибку, если плохо представляешь, что именно надо делать.
– Теперь все в порядке, – заверил он. – После купания в источнике.
– Я знаю. В магическом источнике живые мертвецы рассыпаются прахом. Раз этого не случилось со мной, значит, теперь я по-настоящему жива… И, конечно, прекрасно понимаю, почему при нашем первом разговоре вела себя так неприлично. Я всего лишь отвечала твоим внутренним желаниям… – Она помедлила и пояснила: – Как желаниям хозяина.
Он обнял ее и поцеловал, хотя на самом деле ему хотелось залезть в щелку между досками от стыда. Тяжело было говорить, тяжело просить прощения, но мужчина должен отвечать за свои поступки. Может, именно потому, что был слишком занят своими переживаниями, он не заметил ее отчужденности и слабой попытки избегнуть объятий.
– Ты сердишься на меня? Справедливо.
– Нет, не сержусь, – грустно сказала девушка. – Ведь ты все исправил.
Дик целовал ее пальцы, стараясь