Китти покачала головой.
– Наверняка она прекрасно справится. У нее полно идей.
– Сказал бы я, чего у нее полно, – проворчал Скунс. – Но ее взяли по дешевке, так ведь? Не успеем опомниться, как нас заменят прыщавыми выскочками с грошовыми дипломами. И сэкономят кучу денег.
Я заметил, как усмехается Кин, слушая и по-прежнему записывая. Материальчик для великого британского романа, подумал я. Макдоноу изучал своих демонов. Робби Роуч с кислым видом согласно кивал.
Китти, как всегда, постаралась всех примирить.
– Ну, всем нам придется подтянуть пояса, – сказала она. – Даже смета на учебники…
– Тоже мне, удивили! – прервал ее Роуч. – Кафедру истории урезали на сорок процентов, в моем классе протекает потолок – просто позор. У меня полная нагрузка, а они что делают? Выбрасывают тридцать тысяч на никому не нужные компьютеры. А крышу починить? А покрасить Средний коридор? А как насчет ди-ви-ди-проигрывателя, о котором я прошу уже бог знает сколько?
– Часовне тоже нужен ремонт, – ворчливо напомнил Макдоноу. – Нужно снова повысить плату за обучение, вот и все. На сей раз этого не избежать.
– Плату не повысят, – вмешался Скунс, забыв о жажде тишины и покоя. – Если мы это сделаем, то потеряем половину учеников. Вы же знаете, что есть и другие школы, и, по правде говоря, получше нашей.
– «Нет, не сошелся клином свет на Риме»[17],– тихо процитировал я.
– Я слыхал, нас прижали, чтобы мы продали часть школьной земли, – сказал Роуч, допивая кофе.
– Неужели игорные поля? – потрясенно спросил Скунс, заядлый регбист.
– Не площадку для регби, – успокоил его Роуч, – а те поля, что за теннисными кортами. Ими сейчас никто не пользуется, разве что ребята бегают курить тайком. Они же всегда полузатоплены и для спорта все равно не годятся. Так что лучше их продать под строительство или еще для чего.
Строительство. От него добра не жди. Появится какой-нибудь торговый центр, где после школы будут собираться «солнышки», чтобы принять дневную дозу пива и поиграть в кегли.
– Директор не одобрит эту затею, – сухо заявил Макдоноу. – Не захочет он войти в историю как человек, продавший «Сент-Освальд».
– Может, мы перейдем к совместному обучению, – мечтательно предположил Роуч. – Представляете, девочки в форме…
Скунс передернулся.
– Уф! Боже упаси.
Воцарилась тишина, и вдруг сверху донесся шум, топот, скрип стульев и громкие голоса. Я поднял голову.
– Это ваш класс?
Я покачал головой.
– Нет, новенького, бородача-компьютерщика. Его фамилия Тишенс.
– Похоже на то, – сказал Скунс.
Топот и грохот не стихали, затем резко усилились, и, кажется, послышалось невнятное блеяние учителя.
– Схожу-ка загляну туда.
Наводить