–Я соскучился, – бормочет он мне в волосы, когда Лера отвлеклась на распаковку теста, а Денис сливает сок, выделившийся при жарке мяса, в кружку.
–Я тоже.
Не лукавлю – больше недели ничего не происходило, было не до Темы, и теперь, когда он так близко, мне нестерпимо хочется. Но придется терпеть.
Вечеринка удается, всем весело и вкусно, разговоры не смолкают, словом, все хорошо – так, как, пожалуй, давно не было. Олег практически не пьет, но это уже давно ни у кого не вызывает никаких вопросов, и мы ухитряемся тихо улизнуть на второй этаж в свою комнату. Но на полноценный экшн не оказывается сил, потому ограничиваемся какой-то быстрой прелюдией и долго занимаемся любовью. Олег засыпает у меня на руке, обхватив за талию, и я даже пошевелиться боюсь, чтобы не разбудить – у него усталый вид, и мне хочется, чтобы он хоть здесь выспался. Но часа в три вдруг звонит Лялька, и я, зная, что так поздно она звонит только в случае, если это не может ждать утра, хватаю трубку и выскакиваю на балкон в пижаме и босиком. Десяти минут при температуре минус восемь оказывается вполне достаточно, чтобы утром я проснулась с больным горлом. Причину Олегу не озвучиваю – знаю, что он будет недоволен.
Через три дня просыпаюсь и понимаю, что пропал голос. Опять! Ничего не сказав Олегу, еду к знакомому фониатру, потому что уже понимаю, в чем причина – узлы на связках. Доктор предупреждал, что такое может повториться. И в этот раз все значительно хуже, а после операции мне запрещено разговаривать. Вообще. На пять дней – режим тишины, нельзя даже шепотом. Олег, забирая меня из больницы, внимательно выслушивает наставления доктора, выразительно показывает мне кулак, а по дороге домой заезжает в книжный и выходит оттуда с блокнотом – общаться будем в письменной форме. Он, кстати, зачем-то хранит блокнот, оставшийся после прошлой операции – голубой блокнот на пружинках в мягкой обложке, исписанный моим неровным почерком. Там я писала ему такое, что никогда не произносила вслух, и потому, наверное, эти записки ему так дороги.
–Наконец-то я смогу не слышать твоих возражений, – смеется он, кидая блокнот мне на колени.
Но он забыл, что я и пишу с той же скоростью, с какой произношу слова…
Все пять дней я ночую дома, но дни провожу в его квартире – оспорить не могу, потому подчиняюсь, не хочется разводить диалоги на бумаге. Прихожу утром, ухожу поздно вечером – Олег провожает до квартиры и уходит к себе. Под настроение готовлю ему ужин, на чем, кстати, Олег никогда не настаивает, ему нравится делать это самостоятельно. Но перед пирожками, например, устоять он не в силах, а я люблю возиться с тестом, мне совершенно не сложно к его приходу напечь пирожков с капустой, картошкой и луком и яйцами.
–Растолстею, – всякий раз вздыхает он, откусывая очередной кусочек.
А мне нравится сидеть за стойкой и наблюдать за ним.
Темы сейчас нет, Олег в этом смысле тоже непробиваемый, и ничего сделать с этим я не