– Соскучились? – спросил он весело, захохотал, красиво поклонился, срывая шляпу, эффектным жестом швырнул ее в сторону, и она повисла, слегка покачиваясь, на торчащих из стены оленьих рогах. – Я – ужасно!
– А я вот ничуть, – заверил я и, нахмурившись, поинтересовался: – Или намекаете, что ни к кому не приходите по своей воле?
Он сказал с веселым негодованием:
– Намекаю? Это я всегда утверждал и утверждаю! А то сколько лжи и клеветы, когда говорят, что вот я пришел и соблазнил… Извините, я прихожу, чтобы принять ваш уже свершившийся грех… в реальности или пока только замысленный, чтобы утвердить вас при колебаниях и в моменты неуверенности, поддержать вас в вашей похоти, вашей лжи, предательстве и всех ваших преступных, как вы это называете весьма странно… эх, да вы сами знаете, сэр Ричард, не так ли?.. И знаете все лучше и лучше.
Я насупился.
– Намекаете, что уже пришли за мной?
Он снова расхохотался.
– Еще нет, увы. Но разве не говорил, что придете ко мне?.. Вы в какое кресло хотели предложить мне сесть?
– В любое, – буркнул я нелюбезно. – Где вам удобнее.
– Мне удобнее ближе к вам, – ответил он предельно учтиво, вплоть до оскорбительности, и сел в самом деле рядом. Я взглянул в его глаза, в них, как ни странно, просматривается дружеское сочувствие. – Сэр Ричард, как в вас уживаются такие крайности, что… даже не могу их охарактеризовать! Я до сих пор не сумел ответить на вопрос: можно ли творить зло во имя добра, а вы ежедневно… да что там ежедневно!.. ежеминутно сталкиваетесь с этой проблемой, но прете, как дикий кабан по камышам, не останавливаясь, будто у вас все решено… а я уверен, что даже не задумывались!
– Сороконожка как-то задумалась, – ответил я, – и… все.
– И что?
– Не смогла сдвинуться, – объяснил я. – А спросили у нее всего лишь, с какой ноги начинает бег. Сэр Сатана, вы полагаете, я не вспоминал больше тот момент, когда вы мне предложили трон императора? И нужно было всего лишь зарезать ребенка… Простого, из нищей семьи, которые и так мрут тысячами еще во младенчестве…
Он посмотрел с интересом.
– Правда? А я думал, вы постарались забыть, чтобы не вспоминать о своем позоре.
– Старался, – признался я, – но оно все всплывало и терзало. Думаю, я смог бы справиться и с императорством, тем более что там, как говорите, все было налажено, мне надо было только сидеть в кресле и надувать щеки… а потом бы, освоившись, я мог бы начать осторожные реформы.
– Ну-ну, – поощрил он, – и что надумали?
Я тяжело вздохнул.
– Убив ребенка, я затем искупил бы вину, сделав людям много добра и сохранив жизни тысячам младенцев, которые при прежней власти бы померли. То есть польза один к тысяче. Или даже один к миллиону…
– Ну-ну, – подтолкнул он, – продолжайте. Мне