В памяти Кри сохранились только эта поездка, ночи страсти на берегу моря и на зеленой траве, холодная и суровая природа, которая ей так не нравилась, но Гед от нее был без ума.
Она сообщила мне, что за весь долгий период между Гедом и мною она только трижды просыпалась, когда заросшие грязью и плесенью рамы начинали очищать, но у нее недоставало сил, чтобы даже рассмотреть этих людей, только показались они ей очень странными.
– Какими именно?
– Странными, – повторила она. – Не такими.
– Какими не такими?
Она капризно оттопырила губу.
– Непривычными. Очень грубыми и грязными. И еще в них было нечто…
Она задумалась, затем тряхнула головой и засмеялась.
– Да какая разница? Ты совсем не такой. Ты даже похож на Геда.
– Я? Ну, спасибо…
Иногда она замирала, я тревожно всматривался, что-то пытается вспомнить, лицо озадаченное, не понимает, почему такие провалы в памяти.
Когда я осторожно пытался натолкнуть на рассказы о чем-то помимо их путешествия с Гедом, она даже не понимала, о чем речь, ее существование началось с их путешествия и закончилось, когда он сказал, что возвращаются.
Возможно, у него в доме в рамках более расширенные версии, а то и вовсе там другие… хотя, вполне вероятно, что Кри и была именно той отдушиной от трудной и тяжелой жизни дома, и потому Кри помнит только солнце, море, красивую природу, горы, а сама всегда на пике хорошего настроения.
– Ох, – сказала она как-то, – ну ты и хитрый…
– Разве? – удивился я. – Мне казалось, что я сама простота…
– В чем-то да, – согласилась она. – Ты очень прост, что удивительно, учитывая, что тебе здесь кланяются многие… но ты и хитер! Я смотрю на тебя и думаю то, что ты хочешь, чтобы я думала.
– Правда? – спросил я. – Ну тогда иди ко мне. Иди на перекресток моих больших и неуклюжих рук!
Она засмеялась.
– Разве неуклюжих? Мне кажется, они у тебя очень уклюжие…
– А ты проверь, – предложил я дразняще.
Она посмотрела хитро, подумала и вдруг ответила с вызовом:
– А что? И проверю.
Я выскочил из-за стола и подбежал к стене с ее портретом.
– Прыгай, я поймаю.
Она покачала головой:
– Не сейчас.
– А когда?
– Позже, – почти прошептала она. – Если не передумаю…
– Если не струсишь, – уличил я.
– Да, – ответила она с достоинством, – я трусливая. Завидуешь?
– Да не так, чтоб очень, – признался я, – но преимущества в этом есть. Жаль только, что мужчины не имеют право на это такое понятное чувство.
– Да? – удивилась она. – А я видела столько трусливых мужчин… Их вообще большинство!
Я тяжело вздохнул.
– У вас очень продвинутое и цивилизованное общество. Наверное, женщины тоже работают?
Она