Грехопадение свершилось, меня можно изгнать из рая, как Адама и Еву в свое время, а религия «Т.А.В.» отныне должна предать меня анафеме, но. Есть одно огромное, плотное, центнероподобное «НО». Любой грех, равно как и любая исповедь, – процессы хоть и противоположные, но абсолютно одинаковые с точки зрения таинства свершения (и вот, наконец, прозвучало слово «исповедь»[3]). Только я и мой кулинарный Каа-искуситель знаем о свершившемся, и таинство становится единством, продолжая длиться на протяжении всего периода моей занятости на голгофе под названием «Магеллан». Далее, как по накатанной, я прихожу домой, в эту обитель нелакшери-пищи, будучи сытой различными деликатесами и яствами, материально недоступными нашей семье, потупив взор и отказываясь от предложенного матерью ужина в виде картофельного пюре и сельди. Дома я прихожу в себя и свою Т.А.В.-религию – с помощью физических упражнений, направленных на устранение калорийных последствий бифштексов/картофеля «по-французски»/медальонов и так далее. Водой с лимоном орошаю полость искушенного ЖКТ во благо жиросжигательного эффекта и молюсь, чтобы учебный год скорее начался и эта работа поскорее закончилась (желудок издает недовольное бурчание, ибо привык и не хочет возвращаться к овсянке на воде, крупам и тушеной капусте с вкраплениями куриного мяса).
Следующая работа в корне отличается от предыдущих и выходит на качественно новый уровень обязанностей, ответственности, требуемых знаний, умений и навыков. И с нее начинается новый пласт моей жизни в плане коммуникабельности, способности устанавливать взаимоотношения с людьми и быть полезной как работодателю, так и обществу в целом.
Организм