– Простите, если я помешал, – извинился Иван, перекрестившись в притворе.
Увидев на нём орарь и подрясник, настоятель жестом пригласил его за собой в Алтарь. Крепцов последовал за ним, южными вратами, как водится, приложившись к образу.
– Помню тебя, помню, Ваня, – начал наперёд иерей. – Не надо, не говори ничего. Ты меня, видать, не признал… Игорь я, звонарь, у которого, говорили, крыша поехала ещё в семинарии. Слыхал обо мне, наверное? Не говори – знаю, сказывали такое, хоть оно и неправда. Ты, не иначе, как к отцу Николаю пришёл? Не говори, сам знаю, к нему… К кому же тебе ещё.
Крепцов всмотрелся в рыжую бороду и уже немолодое лицо нового батюшки, но, как ни пытался, и вправду не мог его вспомнить.
– А новый адрес Николая и Ксении, в Судном, можете подсказать? – осведомился он.
– И там они при церкви, это я знаю точно, – ответил ему отец Игорь. – Большой у них в Судном приход! А церковь маленькая, как в старину строили, с гульбищем, с отдельной колокольней, крестильной, и кануном в отдельной комнате. Одна она там такая, легко найдёшь.
– Спасибо, – от души поблагодарил Иван. – А как мне к ним в Судный отсюда добраться?
– Пешком можно, когда ноги молоды, как у тебя, – вздохнул иерей. – Но ты не спеши туда, походи тут, с людьми повидайся. Хочешь, в дом постучись, где с Николаем и с Ксенией раньше жил. Хорошим он людям достался, они не прогонят.
– Даст Бог, загляну, – обещал Иван. – Но Вы, всё же укажите мне в Судный дорогу.
Настоятель вздохнул, потом покряхтел и принялся зажигать семисвечник.
– Вот выйдешь за наше село, пройди на восток через большое сельское кладбище, – стал объяснять он Ивану. – Долго идти придётся, два посёлка оно собрало, а за ним увидишь большую просёлочную дорогу. Она тебя в Судный и приведёт. Как реку перейдёшь, так сразу и окажешься в этом городе.
– Ещё раз, большое спасибо, батюшка Игорь, – с теплотой произнёс Иван.
– Не говори ничего, не надо. Плохой это грех пустословие, – проворчал тот себе под нос – Ступай, ступай, пока народ не собрался. Сейчас пономарь и служка придут, а я тут, нет бы Часы начинать – с тобой праздно беседую. Некрасиво будет.
Крепцов понимал его беспокойство и, конечно, покинул алтарную комнату. В дом, где вырос, стучаться не стал, а лишь постоял молча возле его калитки. Две сторожевые собаки облаяли его через забор, но хозяева во двор и не глянули. Возможно, их не было дома. Знакомая ему с детства старая облепиха всё так же росла на заднем дворе, правда в этом году на ней почти не было ягод. И грядки, за которыми некогда так старательно ухаживала матушка Ксения, пустовали у новых хозяев. Иван с нежной грустью поглядел на высокую садовую бочку, в которую любил окунаться, когда ещё помещался в ней целиком. А возле неё, по-прежнему, торчал пень,