– Хорошо, подождите здесь, – согласился он. – Я схожу и вернусь, с Божьей помощью.
Сказав это, Крепцов поспешил к озеру через поле и загадочная тропа тотчас протянулась от его ног вперёд, зарастая позади него, будто её и не было. Оставив собрата, я проследил мысленным взором за диаконом, который уже подходил к воде. Берег со стороны высохшего поля был почти отвесным, хоть и не очень высоким. Жёлтой бахромой по самому его краю висела сухая трава. Иван осторожно спустился и, наклонившись, опустил в воду мех.
– Вода здесь такая же чистая, как молитвы и помыслы братии нашей из града Сияна, – подумал он вслух, наполняя мех. – Во истину, имело здесь место быть сие чудо Господне.
Тем временем, в доме Краевых, Катя проснулась от щебета лесных птиц.
– Тихо вы, – пристрожилась на них девочка, быстро вставая.
Она прикрыла окно, и поглядела на широкую застеленную тафту, где спала Амина. За окном, предательски закричал соседский петух.
– Ну, вот… – огорчилась Катя, увидев, что он всё же разбудил девочку.
– Уже утро? – спросила та, потирая глаза.
– Да, только очень раннее, – ответила Катя.
– Это для вас, городских, – деловито сказала Мина. – А мы всегда с петухами встаём, и сразу во двор.
– Тут во дворе кормить некого, – улыбнулась Катюша. – Спи себе…
– А пойдём к лесу? – предложила Амина, уже соскочив с постели – Погуляем, пока там роса и свежо.
Кате эта идея понравилась. Она и сама истосковалась по летней прохладе, но ей как-то и в голову не приходило гулять спозаранок. Девочки быстро оделись, обули кроссовки в сенях, и выбежали на пока ещё свежий воздух.
Набрав воды, Иван поднял мех, распрямился и хотел уже подниматься на берег, как вдруг увидел там кудрявого белокурого мальчика в длинной русской рубахе из белой пеньки, и в таких же пеньковых штанах под нею. На плече у мальчонки висела белая тряпичная сумка, и так сияла в рассветных лучах, что казалось, она была соткана из атласа. Иван немного обомлел от увиденного, но после сообразил, что это, должно быть, один из аниматоров, или помощников в здешнем музее. Я же, в отличие от него, сразу признал в этом мальчике воплощение светлого града Сияна, и только дивился, глядя на его румяное лицо и золотисто-русые, почти жёлтые, кудри. Он подал диакону руку и помог быстрее взобраться к нему на отвесный берег.
– Спасибо, – кивнул Иван мальчику. – А сила-то у тебя, гляжу, богатырская!
– Моя сила в Господе, – кротко ответил тот. Затем, глянув на мех воды, поинтересовался: – Куда путь держишь, отче? Паломник ты, аль скимах есь, по остов грясешь?
Ивана, похоже, позабавило то, как мальчик задал ему вопросы на русском языке трёх различных эпох! Но, на мой взгляд, ничего забавного в этом не было. В каждую из них, этот град поминали, а значит, он в совершенстве владел языком Средневековой Руси, Царской России, и современной. К тому же, он, вероятно, знал и церковно-славянский, но на нём, как известно, не говорят с людьми. А на каком именно языке говорить с Иваном, Сиян, наверное, пока просто не понял.
– Мы