Разящая Рука нынче питался только мясом, а больше ни на что не соглашался, и до Хитлера из снежных туманов глубокими отзвуками доносились раскаты его апокалиптического гласа. Звук будто бы вздымался из погребенных пещер и гротов; в горле пениса, казалось, звонили соборные колокола.
Один из местных священников говорил ему, что Разящая Рука говорит на латыни. Когда же Хитлер нажал на него, чтобы тот ему перевел, священник смущенно ему сообщил, что Старина Разящая Рука выражает желание покинуть его и отправиться по белу свету самостоятельно… как его сын.
Хитлер ощущал, как поглощается еще один кус сопротивляющейся плоти. Он догадался: это кто-то из вездесущих горных козлов, что бродят по Нижним Альпам. Доверяя своему половому вкусу, а также по энергичности перистальтических движений пениса он научился сравнительно легко определять, какую именно дичь употребляет в пищу Разящая Рука.
Вокруг него атмосфера была холодна, суха и разряженна, и запах горячего меда дрейфовал к нему на снежных термалях. Он возложил голову на воздушное облако. Старина Разящая Рука продолжал расти, и его возносило все выше и выше; вскоре воздух станет настолько жидким, что больше не сможет его поддерживать.
Хитлер часто задавался вопросом о той роли, которую в этиологии его нынешних неврозов играла память. Быть может, ему стоит относиться к Старине Разящей Руке как к проявлению его собственной неврастении; как знать, не вторая ли жизнь у него в уме вызвала такое истерическое состояние, как Старина Разящая Рука. Утверждение Фройда, что неврастения располагает исключительно половой основой, всегда отзвучивало в нем уклончивой нотой. Он оставался убежден, что его собственная борьба с существованием, как и его последующее место в истории, были гораздо более значимыми факторами его нынешнего состояния. Фройд отчетливо различал те неврозы, что, казалось, возникают от Verdrängung, сиречь «подавления», – и те, которые можно приписать независимым формам защитного проецирования, подмены и отрицанья. Хитлер предпринимал попытки сформулировать альтернативную, динамическую общую концепцию – преимущественно выводимую из Шопенхауэра – человеческого полового развития, которая охватывала бы основные Фройдовы понятия сублимации и формирования ретракции с его собственной манифестацией.
Понятие Фройда об анатомической фиксации – которая может относиться либо к анатомической структуре, либо к поведенческому свойству – ныне уже упрочилось в сферах эмбриологии, тератологии, коя есть изучение чудовищных рождений, и общей медицинской патологии. Хитлер наблюдал, как понятия эти начинают фигурировать в собственно психоанализе только после того, как генетическая точка зрения наконец стала центральным соображением в метафизиологии Фройда.
Хитлер признавал, что под различными пертурбациями, выводимыми непосредственно из габаритов