– И все же на твоем месте я бы не доверял ему, – проговорил Урбал.
– А я и не доверяю, – не стал спорить Чайка, – его сын-заложник – наша гарантия. А кроме того, ты верно заметил, что он очень жаден. Я дал ему несколько золотых монет и пообещал вдвое больше после нашего возвращения.
– Дорогое же вино мы пьем, – пробормотал Летис, вставив слово в разговор.
– Он взял карфагенское золото? – удивлению Урбала не было предела, – ведь его же сразу казнят, если найдут монеты.
– Я расплатился римским, – ответил Федор, – Сандракис жаден, но не так глуп. И насколько я понял, он, хоть и грек, не прочь пожить при наших порядках. Торговать он любит больше, чем воевать.
– А как ты собираешься проникнуть город? – задал вопрос вечный заместитель командира хилиархии.
– Под видом слуг этого Сандракиса. Двух из них мы тоже оставим тебе в заложники. Только отберем одежду. К счастью, один из них ростом почти с Летиса. Так что особых проблем не будет. Наденем парики, а бороды у нас есть.
Друзья выпили, утомленные разговором. Поели в молчании мяса.
– Но если с ним не будет мальчишки, центурион, который знает его в лицо, может насторожиться, – нарушил первым тишину Урбал, – вот что, возьмите-ка с собой Териса. Нечего ему при штабе ошиваться без дела. Думаю, сойдет за пацана. Они даже чем-то похожи.
– Неплохая мысль, – похвалил друга за сообразительность Чайка, – Терис из семьи торговцев и разговаривать немного умеет на греческом языке. Может быть, подскажет что-нибудь дельное. И кроме того, туда, где двое мужчин будут выглядеть подозрительно, можно отправить подростка. Пошли за ним немедленно. Надо ввести его в курс дела – на рассвете нам выступать.
На рассвете лагерь карфагенской армии покинуло три повозки, груженых амфорами с вином, и одна порожняя, в которой на соломе сидел хозяин небольшого каравана – узколицый горбоносый грек лет сорока пяти – а также «двое его новых слуг и сын». Еще трое настоящих слуг управляли гружеными повозками. Новички по одежде ничем не выделялись среди окружения Сандракиса, те же хитоны и сандалии. Разве что волосы у них были чуть подлиннее, скрывали щеки и лоб. Федор не хотел быть узнанным даже своими патрулями.
Часовые заранее получили приказ от Федора Чайки, чья хилиархия несла караул в эту ночь, выпустить этих греков. Никто не сопровождал повозки и не препятствовал их движению по прилегающей территории, где с завидной регулярностью даже ночью встречались конные разъезды нумидийцев.
– Помни, – осторожно хлопнул Федор Сандракиса по плечу, указав на почти исчезнувший за холмом лагерь, – там твоя жизнь. А здесь твоя смерть.
И поднял к его лицу массивный кулак. Оружия