Любой звук сразу разносился по всему замку – ни ворсистые ковры, ни плотные занавеси, ни массивная мебель тут не помогали. Вот и птичьи голоса пробивались, словно дым, сквозь высокие стены и дубовые двери, заполняли лестницы и шахту кухонного лифта, вились вокруг позолоченных люстр и хрустальных канделябров.
Тесс спустилась по широкой винтовой лестнице на первый этаж восточного крыла. Замок Инститорисов был построен в форме подковы. Центральная часть и оба крыла окружали густую кипарисовую рощу. «Может быть, птицы сидели на деревьях и что-то их спугнуло? – подумала Тесс. – Например, воры». На нее неудержимым потоком хлынули воспоминания, от которых она предпочла бы избавиться.
Стоя в халате у подножия лестницы, Тесс вдруг почувствовала себя совершенно беззащитной. Она вспомнила ту ночь, когда ассасины напали на экспедицию. Да, у нее куда больше опыта, чем обычно бывает в двадцать пять, но от этого не легче. Ноги у Тесс похолодели и стали подкашиваться.
Где-то в замке раздались голоса, потом послышались шаги.
Сперва медленно, потом все решительнее Тесс двинулась вперед. В конце концов, она не инвалид, а всего лишь беременна. Схватив с комода подсвечник, Тесс попробовала замахнуться им для удара.
Голоса доносились из холла, а птичий щебет – с противоположный стороны. Тесс двинулась по коридору в сторону кухни. Сперва нужно пройти мимо большой гостиной, потом…
Дверь столовой была открыта.
Оттуда слышалась какофония птичьих голосов. Тесс приготовилась к тому, что птицы заполонили все: шкафы, картины, высокие спинки дубовых стульев, а стола и вовсе не видать в ворохе перьев.
Она ступила на порог. Комната была пуста.
Тесс опустила подсвечник. У стены между двух витражных окон стояли огромные, в два с половиной метра высотой, часы. Сколько Тесс себя помнила, их черный полированный корпус, украшенный изысканной резьбой, возвышался над прочей обстановкой. Витые полуколонны обрамляли полированную дверцу. В стрелки, скользившие по золотому циферблату, были вправлены рубины. Каждый вечер ровно в семь изнутри выдвигались фигуры и разыгрывали странное представление.
Сомнений не оставалось: птичьи голоса доносились из часов. Какой-то новый, необычный механизм, удивительно точно имитировавший птичий щебет, заработал в эту ночь впервые – по крайней мере, на памяти Тесс.
Она медленно обошла стол. Большая часть стульев уже многие годы сдвигалась с места только при уборке. Перед часами Тесс остановилась и подняла глаза на циферблат, словно вглядываясь в лицо гигантского идола. Над столом висела люстра со сверкающими хрустальными подвесками. Медленно-медленно Тесс подняла левую руку и потянулась к часам. Маятника не было видно за черной полированной дверцей размером с крышку гроба. На ней Тесс смутно угадывала свое отражение – бледный силуэт с вытянутой рукой. Вот сейчас они соприкоснутся