Развернувшись, чтобы отец и Кишан не заметили ее огорчения, Сита сделала то, что ей было категорически запрещено, – помчалась к Гири. «Перестань якшаться с детьми слуг! Особенно с мальчишками!» – сердилась мать, делая ударение на слове «мальчишки».
– Ты обещал побегать со мной наперегонки, – обиженно сказала Сита.
Она знала, что в этом состязании у Гири не было ни единого шанса. Именно поэтому, по ее мнению, мальчишка не двигался со своей ветки.
– У меня нет настроения бегать. Я устал. Я таскал воду из колодца для ма. Принес шесть ведер, не расплескав ни капли.
Гири произнес это с гордостью. Он явно ожидал, что Сита его похвалит.
– Ты устал, притащив несколько ведер воды? – насмешливо переспросила она.
– А ты сколько ведер притащила? – спросил Гири, лениво потягиваясь на ветке манго.
– Десять подряд, и тоже не расплескала ни капли.
– Лгунья, – произнес он, закрывая глаза и улыбаясь. – Тебе не разрешают этого делать.
– Ты прав. Увы, мне ничего не разрешают, даже играть с тобой. Я хотела бы учиться, как Кишан, но этого мне тоже нельзя.
От обиды у Ситы защипало в горле.
Однако Гири ее не слышал; он уже успел уснуть, и из его приоткрытого рта вырывался свистящий храп. Ветер, приносивший терпкий запах фиников, чуть покачивал ветку, на которой спал мальчик, и его босые ноги слегка задевали застоявшуюся воду, вызывая на ней рябь.
Сита раздраженно топнула, подняв облачко песка, попавшего ей на одежду и в глаза. Именно тогда девочке и пришла в голову мысль слепить шарики из грязи…
Ее мать думает, что Сита сейчас с гувернанткой, а гувернантка – что она с матерью. Отличный план!
– Я зачем-то понадобилась ма, – сказала девочка гувернантке; впрочем, у нее было наготове еще одно объяснение, если это покажется неубедительным.
Когда это мать звала к себе Ситу, если не хотела ее отчитать?
Однако гувернантка молча кивнула и стала украшать собранным в саду жасмином венок, который делала для себя.
Вдохнув молочно-сладкий аромат жасмина и успеха, Сита удалилась. По дороге она встретила Кишана с отцом…
Из приоткрытого рта Гири вырывался горячий воздух. Его руки свисали. Как ему вообще удавалось спать столь безмятежно, лежа на ветке? Это было выше понимания Ситы. Он что, не чувствовал укусов комаров, не слышал жужжания мух, не ощущал капелек пота, блестевших над его верхней губой? В воздухе пахло застоявшейся водой и нагретой жарким солнцем землей, и от этих запахов во рту был привкус сырости и разочарования.
На один из грязевых шариков, сохших у края пруда, села бабочка с синевато-золотистыми крыльями.
Сита взяла покрепче один из них, прицелилась и швырнула.
Шлеп!
Шарик попал прямо в лицо Гири, сбив капельки пота с его губы. Мальчишка вздрогнул и свалился в грязную воду, подняв тучу брызг. Его сонный взгляд, встретившись с взглядом девочки, исполнился решимости за мгновение до того, как