– Время-то на ВЦ вам дают? Хватает? – внезапно профессор скакнул от высоких материй к низким. Вспомнил, что не на Луне.
– Организуем, Михаил Васильевич, – откуда-то из-за спины отозвался Левенбук. – Гарик под это дело время закажет, Лену попросим. Все будет.
Ромка поднял голову. Караулов, как обычно, сидел у шкафа с книгами и не оборачиваясь кивал гривастой головой, а Мелехина зачем-то встала, подошла прямо к Ромкиному столу, и глаза ее, уставленные прямо в разложенные бумаги, казались дикими. Прямо шары подшипника.
– Отлично. Отлично, – проговорил Прохоров, вставая. – А как у вас дела с экзаменами, Лена?
Мелехина стала что-то отвечать. Потом вышла вслед за Прохоровым. В любом случае, Ромка не слышал. Он пытался в уме выполнить простейшее сложение, элементарное действие, четырнадцать плюс две среды, нет, два вторника или все-таки одна пятница?
– Алексей Леопольдович, – наконец отчаявшись, Подцепа обратился к Левенбуку, который уже успел занять свой командирский угол и что-то там перебирал в ящике стола. – Простите, а когда точно сентябрьский семинар? Никак не соображу. Двадцать шестого?
– Когда точно? – Левенбук чиркнул по белому воротничку холодным подбородком, к полудню всегда уже казавшимся небритым. – Когда точно?
Листки откидного календаря зашуршали, запрыгали как дрессированные мыши.
– Последняя среда месяца. Двадцать девятое. Да. Двадцать девятое сентября.
Никакого тебе Лобачевского, дружок, линейное пространство, дважды два – четыре. Арифметика не подвела Р. Р. Подцепу в момент, когда из прохоровских уст вылетело название его любимого научного мероприятия. Межотделенческого семинара по проблемам моделирования процессов разрушения. Единственное, на которое он никогда и ни в каком случае не опаздывал. Двадцать девятое, точь-в-точь, Роман Подцепа не ошибся, все верно подсчитал и сразу, только зачем-то полчаса затем сам себя дурачил. Превращал четверг во вторник, а вторник в среду. Двадцать девятое – день рожденья Димки.
– Папа, а ты когда теперь приедешь?
– На твой юбилей, заяц. Ну да! Тебе же пять лет в этом году исполнится!
Санки перевернулись, и Ромка с Димкой забурились в колючий сугроб под голыми ивами. Весь Млечный путь в одно мгновенье ухнул с высоты, влез в уши, губы и глаза.
– А что привезешь?
– А все, что захочешь!
– Правда?
– Конечно! Кривда не для нас. Мы же с тобой сибиряки. Ты кержак и я кержак…
– Роман, – дважды повторил Левенбук, заставив Подцепу собрать в точку, как всегда, слишком самостоятельные глаза. Со стороны казалось, ну конечно, от неуемной гордости и счастья по-идиотски разбежавшиеся, – будете на ВЦ, пожалуйста, отдайте Студеничу. Я обещал ему тогда, когда о ночной смене договаривался, да все забываю передать. Неудобно, да и тем более, что еще предстоит…
Роман, все еще слегка ушибленный бескомпромиссностью недельной