Там, боясь захворать, самолёты
собрались в неподвижный кружок,
будто ждали смиренно кого-то,
кто б огонь в лётном поле разжёг.
Так случилась беда, так случилось,
что внезапно накрыла пурга.
Все сдавались – в расчете на милость
или на пресыщенье врага.
Мы, нечаянно сбитые в лагерь,
по утрам приникали к стеклу,
чтоб увидеть, как жёсткие флаги
всё еще улетают во мглу,
и бесцветная муть небосвода
означала в такие часы
перспективу лишенья свободы
возле взлётной глухой полосы.
Было слово красивое «рейсы»
далеко, как семнадцатый год…
И везде по России у рельсов
пропадал терпеливый народ,
кто куда – хоронить, на базары,
от жены, от тоски – за моря.
И ломились вокзалы, вокзалы,
лагеря, лагеря, лагеря.
1976
«Безумие – защита от тепла…»
Существует технический термин – теплозащита.
Безумие – защита от тепла
или – любви, как если бы избыток
возможен был, как будто пережиток
при непогоде – добрые дела.
Среди зимы – защита от добра?
Быть может, есть такой предмет науки.
Но кто-то мне отогревает руки
среди обледенелого двора.
Меня заводят в незнакомый дом,
поближе к печке придвигают кресло,
готовят чай: тепло уже воскресло,
течёт беседа. Суть, однако, в том,
что мне для испытания души
навязана к зиме теплозащита —
тулуп, где все отдушины зашиты
(для опыта все средства хороши):
я защищен от блага очага,
я защищен от чьей-то тёплой речи;
защита, угнетающая плечи,
хранит от друга, как и от врага,
и безразлично, падают слова
или на ветке каркает ворона.
Мне – от тепла глухую оборону
держать – и не подбрасывать дрова.
И видно: по ту сторону стекла
кого-то греться силой тащат черти…
Безумий много – от любви до смерти.
К чему ж ещё – защита от тепла?
1977
«Удобный образ мира – три угла…»
Удобный образ мира – три угла,
как будто есть углы добра и зла
и разума – деление несложно,
и это всё была бы ложь, но
видны в теченье жизни три узла.
Любой – распутай, но не разорви,
не разруби, как сделает и школьник,
нарисовав обычный треугольник —
фигуру преткновения любви.
Фигура преткновения труда —
прямая;
с ней, однако же, беда —
ей противопоставлен сложный узел:
напряжена системой тяжких грузил,
нить в глубине растает без следа.
Все линии сойдутся впереди,
их начертить – рука вольнее ветра.
Отпразднуешь ошибки геометра,
лишь