Выходит, это больно? Почему же никто не предупредил?
– Да ерунда, ничего страшного, – дёрнула плечом Луния. – В конце концов, Превращение у всех проходит по-разному.
– Может, всё-таки показаться целителю?
– Скажешь тоже! – Она выхватила у брата коробочку с леденцами. – Не хватало ещё, чтобы в мой последний день в дракончиках меня щупал ещё какой-нибудь ядожал, который на нас морщится. У меня всё в полном порядке! Я хочу в Сад мозаик! Пошли!
Луния устремилась вперёд по коридору. С беспокойством почесав свои собственные запястья, дракончик пустился следом за сестрой, поглядывая на золотисто-оранжевые отсветы её чешуи на стенах.
А точно ли всё в порядке? Если уж неизбежны перемены, то пусть хотя бы предсказуемые!
«О дух Ясновидицы, – взмолился он, – помоги моей сестрёнке, сделай так, чтобы Превращение прошло нормально!.. А если у тебя найдётся время, то пусть её не арестуют за измену. Больше ничего не надо, спасибо!»
Глава 3
Сад мозаик сверкал и переливался бесчисленными искорками янтаря и золота, нефрита и яшмы, обсидиана и жемчуга. Многоцветные изображения драконьих тел обвивались вокруг колонн и украшали плиты дорожек, а на стенах беседок и павильонов щетинились шипастые гребни, хищно блестели когти и скалились клыки, запечатлев навеки в ярких кусочках мозаичного стекла кровавые битвы прошедших эпох.
Здесь, на самой вершине улья, ничто не мешало смотреть на небо, а кто хотел, мог забраться ещё выше по шёлковой паутине – чего ядожалы никогда не делали – или полететь вниз, на иссохшую от жары равнину. А наверху, среди залитых солнцем лужаек и живых изгородей сада, тянулись стройными рядами пышные клумбы с розами, гвоздиками, маргаритками и фиалками. В тёплом воздухе, пропитанном густыми ароматами, лениво жужжали насекомые, перелетая с цветка на цветок. Мозаичные дорожки извивались туда и сюда, заворачивали и возвращались, но в конце концов все сходились к главной достопримечательности – Стене избавления.
Этим утром в саду было не протолкнуться от гуляющих, но брат с сестрой всё же нашли для себя уютное местечко на заросшем травой склоне, откуда можно было рассматривать мозаики Стены.
– Не понимаю, что такого ты находишь в этих картинах, – вздохнул дракончик, принимая от сестры леденец. – Слишком много на них мёртвых шелкопрядов. – Тревожно дёрнув зачатками крыльев, он оглянулся, не слышит ли кто – вдруг критиковать Стену избавления тоже считается изменой?
– Зато мёртвых листокрылов ещё больше, – возразила Луния. – Разве это не утешительно?
Брат не стал спорить, и всё же сцена Избавления всегда казалась ему скорее трагической, чем праздничной. Он знал, конечно, что большая мозаика изображает победу, а убитые на войне всегда бывают. Надо радоваться, что эти убитые последние, войн больше нет, и испытывать благодарность к ядожалам, которые спасли шелкопрядов от жестокого и злобного зелёного племени.
Но… зачем