Кьяра вздохнула, но ничего не сказала.
– Какая-то странная у вас любовь, – издевательски продолжил я, сжигаемый ревностью.
– Может, ты и прав, и никакой любви между нами нет, – покорно согласилась она.
Мадонна! Зачем она так говорит?! Ведь родители не из железа меня соорудили! Я всего лишь слабый человек из плоти и крови, раздираемый чувствами!
– Может, любви не существует вообще… Или ее не существует для меня, – сказала она, и голос ее оборвался.
– Кьяра… – я достал белый флаг.
– Не обращай внимания, – прервала она меня, снова всхлипнув. – Удачи на работе! Чао! – и слух мой прорезали короткие гудки.
Я чувствовал себя окончательно разрушенным и имел смутные представления о том, как жить дальше…
В тот день, когда ее выписывали, я едва не бросил все – работу, принятые решение, разумные доводы – и не поехал к ней в больницу. Мне стоило огромных усилий, чтобы сдержать свой порыв, но к вечеру мой мозг размягчился окончательно, и я послал ей короткое сообщение, только чтобы спросить, как она добралась до дома и хорошо ли себя чувствует.
Несмотря на всю безликость, неэмоциональность телефонных сообщений и возможность за смайликами скрывать истинные чувства, я получил ответ, разбивавший вдребезги выстраиваемые мной барьеры. Она написала: «Да, я вернулась из больницы. Спасибо за все, что ты сделал для меня. Я никогда не забуду тебя. Ты исключительный!». И за всеми этими словами я чувствовал, что она была счастлива от моей внимательности и одновременно несчастна от того, что я резко отдалился.
Я весь день не находил себе места, представляя, как она вернулась в хорошо знакомую мне квартиру, вернулась, между прочим, к моему лучшему другу. Я представил, как он ухаживает за ней, обнимает ее, целует, готовит ужин… Это было какое-то странное наваждение, и я в прямом смысле сходил с ума.
Я пошел в ванную принять перед сном душ. Когда после душа я подошел к своей кровати и, взглянув на телефон, увидел огонек, оповещающий о новом сообщении, я схватил мобильник и замер в оцепенении, уставившись на экран. Вообще, вид неоткрытого сообщения на телефоне никогда не вызывал у меня прилива особых эмоций, только любопытство, но в тот момент мои руки, сжимающие телефон, дрожали. Я медлил и не открывал сообщение. Если это будет письмо не от нее, то я испытаю страшное разочарование, я это знал. А если от нее… Я открыл сообщение.
«Спокойной ночи, горнолыжник!»
Минут 10 я сидел, уставившись на телефон, словно ожидая, что он превратится во что-нибудь иное: в иллюзию, мираж, да хоть бы в лягушку!
Ответить? И вновь кинуться в этот омут, из которого я еще и не выбирался. Не ответить?…
«Спокойной ночи, горнолыжница!» – написал я и выключил телефон.
Я полночи провел в бессмысленных попытках охладить мой пылающий мозг. В порыве безумия я даже принял решение стереть ее номер и заблокировать его для входящих звонков и сообщений от нее. Но телефон был выключен, и я боялся его включать. А утром я не смог