Второй дом обустроил в полном соответствии с родовым, Дёминским. При живых родителях на широких белых подоконниках от весны до зимы цвела, полыхала герань. Мама Люба пользовала её округлые, короновидные, иногда окаймлённые бурым кольцом листья при зубной боли. Всегда клала их приправой к дичи и телятине.
Игнат спустился вниз огорода, где пушистыми зелёными веточками, как крылышками, взмахивали недавно высаженные им, но уже бойко ухватившиеся за дерновую, исконную землю кедрята. На этот «детсад» наткнулся случайно у платформы Рябинино во время обеденного перерыва, поднявшись на таёжный взгорок. Среди вековых в три обхвата сосен и пихт давно прижилось и кедровое семейство. В густом смолянистом дурмане над головой Игната распластались опахалом лапы кедров, ещё не старых, щедро увешанных зреющими зеленовато-бурыми шишками.
«Надо в сентябре прийти сюда. Пошишковать», – подумал тогда Игнат и уже направился к пологому откосу, чтобы спуститься вниз к бригаде, когда на открытом всем ветрам месте обнаружил с десяток годовалых кедрят. «Вот куда вас занесло! Тут с северной стороны вам не выжить».
Спустившись к мужикам, попросил помочь ему выкопать и доставить кедровый «выводок» – малолетнее чудо в его огород. Всех до единого.
Городские мужики удивлялись его нескрываемой радости спасителя:
– Живёшь в тайге и тайгу на огороде разводишь. Зачем тебе это?
Игнат добродушно улыбался, отшучивался:
– Ленив стал. Далеко в кедровники ходить. Старею. Глядишь, доживу до их зрелости. Орешек соберу и вас угощу. Кедры в людской заботе и ласке быстрее обычного растут.
Мужики недоуменно пожимали плечами.
К ночи непогодь чёрной мглой нависла над горами, тайгой и посёлком. Небо напоминало крутящийся калейдоскоп с мрачными, не предвещающими ничего хорошего картинками. Вдруг оно вскипело и порвалось на мелкие сизые лоскутки, которые неистово метались от горизонта к зениту и обратно, уплотняясь в многослойный на полнеба пирог. И в то же мгновение отягощённый, почерневший изнутри пирог взорвался, клокоча и распадаясь на светящиеся огненными разрядами тяжёлые тучи. Они падали вниз одна за другой, образуя над землёй свинцовое мечущееся в разные стороны воздушное месиво. Казалось, вот-вот небо проткнётся очередным копьём молнии, разверзнется спасительными водами и сразу же снимется напряжение, яростное противостояние непримиримых небесных стихий.
Более месяца над Снежницей властвовал зной. И теперь небо, припомнив давно забытые матушке-земле обещания, решило помочь ей – залить изнуряющее и жгучее лето, заслонить собою от пышущего жаром солнца.
Игната беспокоило завалившееся весной дерево – сушняк, прозванное им ведуном. Оно повисло на сосне у забора, крепко зацепившись верхними сучьями, как крюками, за её мощные ветки. В безветренные дни дерево сохраняло полное безмолвие, но чуть всколыхнётся