Обнуление очевидностей. Кризис надежных истин в литературе и публицистике ХХ века: Монография. Е. А. Ермолин

какую опасность обещает этот гремучий сплав новому веку.

      В послесловии мы вернемся к опыту Окуджавы, чтобы поразмыслить об его актуальности, востребованности сегодня.

      Дикарь на Севере. «Необыкновенные сны» Юрия Казакова

      Писателям нельзя верить на слово, когда они задним числом пытаются мотивировать обращение к тому или иному сюжету или сочиняют себе биографию. Правильно ли, к примеру, считать, что Казаков в 1956 году впервые отправился в командировку на Север, воспользовавшись случайной удачей, – «по стопам» Михаила Пришвина, из познавательного только интереса («погляжу, что осталось, что изменилось <…> ровно через пятьдесят лет»)? Пришвин как проводник выглядел, конечно, чрезвычайно респектабельно, особенно если не принимать в расчет его полузабытого юношеского увлечения сектантской экзотикой. Но не точнее ли полагать, что и симпатии к фигуре Пришвина питались не только литературными достоинствами его сочинений, а еще и особым местом этого писателя в тогдашней культуре.

      Он как будто выпадал из официального контекста. Существовал наособицу, сам по себе, отыскав формулу достойной жизни в неприличных общественных обстоятельствах. В 50-е годы советскому человеку (каким, без сомнения, был в основном Казаков) перестало хватать того, что доставляла ему жизнь. Захотелось чего-то иного. Чего? Неясно. Внутренняя неудовлетворенность нечасто получала внятное выражение. Но в подтексте ее было неприятие казарменного официоза, уродливого вида и затхлого воздуха парадной советской действительности. Сталинская аскетика и гигантомания сменились неудержимой тягой столичной олигархии к убогому обывательскому комфорту, к стабильности и покою. Воскресала и шла в рост духовная буржуазность, которая вызывала у ищущей молодежи реакцию романтического неприятия. Повсеместная рутина отталкивала. Регулярные отказы в публикации воспринимаются Казаковым как выражение этой исторической инерции, сугубая перестраховка литчиновников, озабоченных только собственными удобствами.