Что поразительно, к их советам долгие десятилетия прислушивались миллионы совсем не наивных, а вполне серьезных людей, которые твердо верили, что та система, которая побелила в стране Большого брата, непременно возьмет верх во всем мире, и надо хорошенько подготовиться.
Ну и, ясное дело, те, кто копировал эту систему, постепенно стали превращаться в некое подобие нас, опровергнув тем самым все теории о национальных генотипах. Образовался как бы единый генотип «хомо сапиенса, строящего социализм…».
…Внизу нервно прохаживался мой гид из местных. Некое высокое лицо устраивало прием, и ему было велено проводить меня в ресторан.
Минут через семь мы уже входили в праздничный, кондиционированный зал, в середине которого под наблюдением белого метрдотеля колдовали проворные официанты, добавляя последние штрихи к великолепию яств на огромном прямоугольнике стола.
Тут были и дары щедрого Атлантического океана, виртуозно приготовленные португальскими кулинарами, прибывшая из далеких краев бледно-розовая лососина, понятная дорогим гостям икра, ароматный, совершенно экзотический суп, рецепт которого был рожден еще в колониальную эпоху, шампиньоны, запеченные в тесте с креветками, тонкие вина, которые стоявший за спиной официант наливал каждый раз, когда бокал оказывался пуст.
В середине пира хозяин вытащил несколько листов бумаги и прочитал о дружбе, которая издавна связывает, о трудной борьбе его народа против наглого врага, пользующегося помощью одной державы, о необходимости увеличения нашей помощи в этой борьбе, чтобы форпост свободы оставался непокоренным.
После обеда хозяева сели в «Мерседес» и унеслись в темноту столицы.
– Может, и нам проехаться по ночному городу? – спросил я своего знакомого.
– Мы же ничего не увидим, – возразил он. – Да и не рекомендуется. Постреливают.
– А какие-нибудь ресторанчики остались? Помнишь, мы как-то нашли на набережной неплохие креветки.
– Запомни: креветки ты видел сегодня в первый и последний раз. Я тоже вижу их нечасто – только на приемах.
– Значит, ничего не меняется? Ничего. Только бы хуже не стало
И мы не поехали по темным, душным улицам города, который когда-то читался одним из лучших курортов мира. Новый Лиссабон – так называли португальцы столицу своей колонии – Анголы. Широкие проспекты, ряды пальм на набережной, выложенное цветной плиткой, небоскребы контор и гостиниц, уютные виллы в зелени и цветах, бесчисленные кафе и рестораны, динамичная экономика, кормившая большинство ангольцев, – все это осталось в глубоком прошлом, которое жирной кровавой чертой перечеркнула так называемая война за освобождение. Ангольцы освободились – и от чего? Что они доказали своей