– Оттого все бунтари принимают меня как свою. Всего через пять знакомств меня свели с дочкой бывшего петербургского губернатора. Милая девочка: золотые локоны, алые губки, огромные голубые глаза – на первый взгляд, обычная кукла, из тех, что молодые офицеры любят кружить в вальсе на провинциальных балах. Но внешность обманчива. Эта дева характером покрепче Жанны д’Арк! Она участвует в собраниях бомбистов и знает всех наперечет, дружна с Натансоном, Чайковским, Кропоткиным.
– Похоже, вы восхищаетесь ею.
– На этот раз не угадали, Родион Романович. Больше всего на свете я не люблю лицемерие. Заговорщики и смутьяны – двуличные мерзавцы, они постоянно лгут друг другу, многие являются тайными агентами, провокаторами, стукачами, но при этом и охранку дурят, ради большей выгоды. А эта юная дворяночка коварнее прочих. Представьте себе, перед каждым собранием она пишет письмо матери. Берет обычный лист из гимназической тетради, – такой, знаете, в косую линейку? – и выводит красивым, ровным почерком: «Дорогая моя, неоцененная мамуля…» Потом раскаивается в том, что сбилась с пути истинного и злоумышляла против императора. А в довершении опускает в воду мизинец и стряхивает несколько капель на бумагу, чтобы растеклись и засохли, будто слезы… Я своими глазами видела. Думаете, в ее словах есть хоть зернышко искреннего покаяния? Дудки! Это тонкий расчет – если арестуют, то потом в суде можно снисхождение выплакать… Разжалобить присяжных, вот и приговор помягче выйдет. А если в этот вечер обошлось без жандармов, девица сжигает письмо и в следующий раз пишет новое.
Лукерья прервалась, выпила остывший чай одним махом, и встала с оттоманки, чтобы поставить чашку на стол. Взяла с блюдца самый маленький кусочек сахара, положила под язык.
– У нее своя цель, как и у многих иных заговорщиков. Они называют отряды «ячейками», намекая, что существует огромная сеть, которая опутывает империю. Никто, дескать, не вырвется! Не уплывет ни малая рыбешка, ни жирные караси, ни зубастые щуки – все в котел попадут. В реальности же сеть эта гнилая, банды разрознены и нет среди них единства. Они время от времени затевают объединение, хотят собрать некий исполнительный комитет, но ни разу еще из этой затеи ничего не вышло.
– Почему? – переспросил Мармеладов. – Не могут договориться, кто станет во главе комитета?
Лукерья потянулась за новым кусочком сахара.
– Каждый бомбист мечтает стать вождем революции, но при этом другим командовать собой не позволит. Они панически боятся друг друга. Любой может оказаться провокатором или того хуже.
– Хуже?
– Намного хуже. Безумцем. Как Фрол Бойчук. Слышали вы о таком? В петербургских кругах это имя произносят шепотом, чтобы не накликать беду. О его жестокости ходят легенды, до того мрачные, что я из-за них уже которую ночь уснуть не могу. Этот кровожадный ублюдок зарезал родную мать. Представляете? Схватил