Она лежит на серовато-белом больничном белье и кажется совсем худенькой и бледной. Ее голова в бинтах, а тело скрыто под полосатым байковым одеялом.
– Сама понимаешь теперь, каково ее состояние.
Кирилл держит ее за руку. Может быть, считает пульс. Хотя, наверно, для этого есть какие-то специальные приборы.
– А она нас слышит? – глупо спрашиваю я.
Откуда он может это знать?
Он пожимает плечами:
– Возможно. Ты хочешь ей что-то сказать?
– Не знаю, – сразу теряюсь я. Конечно, я много что могу ей сказать. По крайней мере, попросить прощения. Но делать это при постороннем человеке кажется мне не совсем удобным.
Он окидывает взглядом трубочки, которые подведены к ее телу, и выводит меня из палаты.
– Варя, мне кажется, тебе не стоит пока сюда приходить. Я позвоню, если ей станет лучше. Или хуже. Твое присутствие в больнице на ее самочувствие повлиять не может.
Я останавливаюсь посреди коридора и задаю так долго мучающий меня вопрос:
– А чье-нибудь может?
Кирилл непонимающе морщит лоб.
– Что?
– Я спрашиваю, может ли чье-нибудь присутствие на нее повлиять? Например, любимого человека. Ведь так бывает, правда?
Кирилл поправляет очки на носу и усмехается:
– Ты имеешь в виду, что ее парень заходит в палату, а она тут же открывает глаза и бросается ему навстречу?
– Ну, не бросается, конечно, – лепечу я. – Но хотя бы приходит в себя.
Кирилл смотрит на меня как на маленького ребенка.
– Тебе нравятся мыльные оперы, да?
Я чувствую себя полной дурой. Но он решает проявить снисходительность.
– Такие факты не имеют под собой научного обоснования, но, как ни странно, всё же случаются. Так что всякое может быть. А у нее есть парень? Если так, то не похоже, что он ее сильно любит – иначе он давно бы уже стоял под дверью ее палаты. Но если ты вдруг найдешь ее обожателя, тащи его сюда – хуже от его посещения ей вряд ли станет.
Его слова кажутся мне почти разрешением. Разрешением прочитать чужие письма. Чужой дневник. Чужие мысли.
Часть вторая. Чужие письма
1
Лерка, привет!
Надеюсь, ты в добром здравии и еще не совсем свихнулась в своем универе. Кстати, там на самом деле так весело, как показывают по ТНТ, или всё-таки – ужасная скука?
У нас в колледже ничего интересного нет – я даже жалею, что решила учиться на почтового работника. Все педагоги-мужчины зачуханные, как дворняжки, – никого, даже отдаленно похожего на Конюхова, нет. А все педагоги-женщины (такое впечатление!) – старые девы. Они приходят на занятия в застиранной, а кто-то даже в засаленной одежде, с немытыми волосами. Попробовал бы кто-нибудь у Туранской появиться на работе в таком виде. Я сейчас удивляюсь, как наши воспитатели при своей скромной зарплате ухитрялись так прилично выглядеть?
Какая у вас стипендия? Нам нашей не хватает. Хорошо,