Сначала им показалось, что там никого нет. Пахло сеном и навозом, вокруг жужжали мухи. По каретному сараю важно расхаживали два голубя, что-то поклевывая, потом птицы взлетели на балки под потолком, откуда бесцеремонно испражнились на крышу поломанной машины. Из дальнего денника высунулась рыжая лошадь. Она закатила глаза, навострила уши и, раздувая ноздри, довольно громко заржала.
– Пойти разбудить мистера Харкнесса, сэр? – предложил Планк.
– Погодите, Планк. Не спешите.
Аллейн подошел к деннику.
– Привет, старушка. Как дела? – Он встал, опершись руками о дверцу, и оглядел кобылу. На ее ноге все еще белела повязка. Лошадь пожевала его ухо бархатными губами.
– Скучно, да? – посочувствовал ей Аллейн и вернулся в каретный сарай мимо пустых денников.
Моток проволоки висел там же, где его в последний раз видел Рики, – на гвозде над кипой пустых мешков. Эта проволока была толще той, которую обычно используют для картин, и, похоже, висела тут давно. На конце мотка виднелся свежий срез, который заметил Рики. Аллейн подозвал Фокса и сержанта. Форменные ботинки Планка громко стучали по двору, он пошел на цыпочках, и стук сменился жутковатым скрипом.
– Смотрите, – пробормотал Аллейн.
– Ага, вижу, – сказал Планк.
Он осматривал проволоку так сосредоточенно, что даже пыхтел от натуги.
– Кажется, подходит.
– Похоже на то, – отозвался Аллейн.
В углу стоял ящик с инструментами, наполненный всякой всячиной. Аллейн взял оттуда кусачки и с необычайным проворством отрезал дюйма три от другого конца мотка.
– Такое вот, сержант Планк, – сказал он, кладя кусачки на место, – мы никогда не должны делать.
– Постараюсь запомнить, сэр, – кротко ответил Планк.
– Похоже, мистер Харкнесс проснулся, – сказал Фокс.
И действительно из дома донесся ужасающий кашель. Аллейн в мгновение ока подскочил к двери, остальные встали за ним. Аллейн постучал в дверь.
В коридоре послышались шаги и неразборчивое ворчанье. В замке повернули ключ, и дверь чуть-чуть приоткрылась. Из щели на них смотрел, моргая, небритый мистер Харкнесс, от которого разило виски.
– Конюшня закрыта, – пробасил он, собираясь захлопнуть дверь, но Аллейн уже поставил ногу на порог.
– Мистер Харкнесс, – сказал он, – прошу прощения за беспокойство. Мы из полиции. Не могли бы вы уделить нам минутку?
Несколько мгновений оба стояли и молчали. Потом мистер Харкнесс распахнул дверь.
– Полиция? А насчет чего? Снова насчет моей несчастной племянницы-грешницы? Господи прости ее, хотя это и было бы неслыханной щедростью с его стороны. Входите. – Он провел посетителей в контору, подал им стулья и, кажется, впервые за все это время заметил сержанта Планка.
– Джоуи Планк, опять ты! Что ж ты не отступишься никак? Что толку?