Она глупо рассмеялась. Воспоминания об Алексисе нахлынули волной. Он снова был здесь – улыбающийся или сосредоточенный, уткнувшийся носом в монитор или весело болтающий о победе своей любимой американской футбольной команды…
Лудивина моргнула несколько раз и постаралась взять себя в руки.
Нужно поспать, без отдыха не обойтись. Чересчур много событий и эмоций за одни сутки. В конце концов она решила выпить снотворное, хоть и понимала, что это будет проявление слабости – слишком уж удобный и потому опасный способ справляться с бессонницей, к нему легко привыкнуть, а она и так уже сидит на успокоительном. Таблетки надо бы приберечь для вечеров, когда обостряется хандра, но сегодня ночью можно сделать исключение.
Пора было возвращаться домой.
У нее за спиной по кабинету пронесся шепоток, разбавленный на этот раз едва различимыми вскриками и зловещим смехом. Лудивина вздрогнула, сердце кольнуло страхом.
Она уставилась на книгу в переплете из человеческой кожи.
И только после этого огляделась в поисках источника шума. Может, включился какой-то рекламный видеоролик в Интернете?.. Но экран ее монитора уже ушел в спящий режим.
Просто здесь темно, я начиталась призывов дьявола, плохо соображаю…
Лудивина не сомневалась, что ей почудилось.
Да, именно. Дело в усталости и моем буйном воображении.
И все же она отчетливо слышала отголоски далекого дьявольского хохота, исходившие со страниц «Некрономикона»… Стоп! Так до всякой ерунды додуматься можно.
Она потерла щеки, стараясь немного взбодриться. Срочно домой, спать, подзарядиться, снять напряжение, разогнать дурацкие мысли…
По крайней мере, я понимаю, что брежу, а то ведь могло быть и хуже – приняла бы все всерьез!
Однако, укладывая дневник обратно в матерчатую сумку, она постаралась не прикасаться к нему голыми руками.
Наверное, все-таки в ней говорят остатки суеверий.
Лудивина положила книгу на этажерку, выключила свет, и тьма окутала ее без единого шепота и вздоха.
10
В будний день блошиный рынок Сент-Уана был похож на толстого кота, разомлевшего на весеннем солнышке. Кот дремал, но нет-нет да и поглядывал вокруг из-под полуопущенных век, готовый наброситься на первую же мышь, неосторожно сунувшую в эти края любопытный нос.
Народу на улочках и в узких торговых рядах было мало, а кое-где и вовсе ни души; витрины большинства магазинчиков прятались за серыми металлическими ставнями, у открытых прилавков не было видно продавцов. Ни орды