Я подошел к Фоминичне. Она наклонилась ко мне с блюдом, приподняла немного салфетку, и я просунул в блюдо руку; но Фоминична принялась так встряхивать его, что я только после долгих усилий успел поймать одно колечко.
– Чье кольцо? – спросила нянюшка, взяв у меня из рук колечко и приподняв его над головою.
Барышни встали с места и подбежали к Фоминичне; Саша тоже подошел.
– Мое, – сказала Танечка.
– Твое ли? – спросила Фоминична, подавая его Тане.
– Мое, мое.
– Ну, дело хорошее – к свадьбе, – сказала прозорливым тоном нянюшка, заставляя Танечку краснеть. – И еще первое кольцо вынулось!
Танечка наклонила голову, словно стараясь скрыть свое смущение, и стала надевать кольцо себе на палец.
– А зачем же ты его надеваешь? – сказала Фоминична. – Первому кольцу почет: можно и вдругоряд в блюдо положить. Дай-ка его сюда!
Танечка подала.
– Ну, садитесь по местам, – проговорила нянюшка, становясь опять перед хором. – Дружней, девки, подхватывай!
Уж как звал кот кошурку к себе…
Слава!
Ты иди, кошурка, в печурку спать!
Слава!
У меня ль, у кота, есть скляница вина…
Слава!
Скляница вина, конец пирога…
Слава!
У меня ль, у кота, и постеля мягка.
Слава!
А кому мы спели, тому добро!
Слава!
Кому вынется, тому сбудется!
Слава!
– Чье кольцо? – воскликнула опять Фоминична.
– Мое, – ответил Саша, взяв его из рук старухи.
– Тоже к свадьбе, – пояснила Фоминична.
– Да тут два кольца, – сказал Саша.
– Вот на! Как два? – спросила нянюшка. – А где же другое-то?
– Да другое вот в моем завязло. Чье это кольцо?
– Это Танечкино кольцо! – крикнула Катенька.
– Неправда, – сказала Танечка и опять успела покраснеть; но, посмотрев, должна была прибавить: – Ах, в самом деле мое!
Фоминична с громом поставила блюдо на стол и, разведя руками, с видом благоговения пред неисповедимостью судеб, сказала, обращаясь к бабушке:
– Ну, матушка Алена Михайловна, быть тут делу хорошему… Немало годов на свете живу, немало на своем веку и гадала и ворожила, а этакого случая никогда не доводилось видеть. Как есть, сударыня, сама судьба – жених да невеста.
Она указала на Таню и Сашу.
– А что ж? – сказала тихим, но радостным голосом бабушка. – Дело сбыточное; полюбились бы только друг другу.
В комнате воцарилось глубокое молчание.
– Саша, подойди-ка ко мне! – сказала Алена Михайловна, прерывая общее безмолвие.
Саша, вертя в руках свое колечко, очень неловко подошел к дивану.
– Ты, Саша, не пробовал еще этого варенья? – сказала бабушка, подвигая одну из тарелок. – Отведай-ка! Сама, мой милый, варила – розовый цвет.
Когда Саша, поспешив надеть свое кольцо на палец, наклонился с ложкой к варенью, бабушка шепнула ему:
– А что, по