Некоторые исследователи предпочитают называть народную психологию “теорией сознания” (theory of mind), но этот термин кажется мне некорректным, поскольку он отметает вопрос о том, откуда у нас этот талант, наталкивая на мысль, что мы разработали и успешно применяем некоторую теорию. Подобным образом мы сказали бы, что у вас есть велосипедная теория, если вы умеете ездить на велосипеде, и теория питания, которая объясняет вашу способность не умирать с голоду и не есть песок. На мой взгляд, это не слишком удачный способ мыслить об этих навыках. Поскольку никто не возражает, что человек обладает талантом к интерпретации, но никто не знает точно, как ему удается быть настолько компетентным, думаю, лучше пока отказаться от слова “теория” и использовать несколько более нейтральный термин. Академическая, или научная, психология тоже занимается объяснением и прогнозированием сознания людей, и в рамках нее действительно существуют различные теории: бихевиоризм, когнитивизм, нейровычислительные модели, гештальтпсихология и др. Чтобы преуспеть в сфере народной психологии, нам не нужно традиционное образование. По аналогии, народная физика – это талант ожидать, что жидкости потекут, не имеющие опоры предметы упадут, горячие вещества обожгут нас, вода утолит нашу жажду, а под лежачий камень вода не затечет. Весьма интересен вопрос, каким образом наш мозг так легко генерирует все эти ожидания, которые почти всегда оказываются верными, даже если мы никогда не изучали физику.
Народная психология – это то, что “всем известно” о собственном сознании и сознании окружающих: люди чувствуют боль, голод и жажду и умеют отличать одно от другого, они помнят события прошлого, многое предугадывают, видят все на расстоянии видимости, слышат все на расстоянии слышимости, обманывают и обманываются, понимают, где они находятся, узнают друг друга и так далее. Уверенность, с которой мы делаем эти предположения, поражает, ведь на самом деле мы крайне мало знаем о том, что творится в головах у этих людей (не говоря уже о животных). Мы настолько уверены во всем этом, что нам приходится специально дистанцироваться от происходящего, чтобы вообще заметить, что мы это делаем.
Художники и философы соглашаются в одном: перед ними стоит задача “сделать привычное необычным”[18]. Великие проявления творческого