14. Старший брат из Кливленда
И все же значение нельзя считать совершенно непостижимым свойством. Так или иначе структуры в нашей голове каким-то образом “хранят” наши убеждения. Когда вы узнаете, что пуду – млекопитающие, нечто в вашей голове должно измениться; нечто должно закрепиться в том положении, в котором оно не было закреплено, прежде чем вы об этом узнали, и это нечто так или иначе должно обладать достаточной очёмностью, чтобы объяснять вашу новообретенную способность определять, что пуду состоят в более близком родстве с бизонами, чем с барракудами. Несомненно, весьма заманчива идея о том, что убеждения “хранятся в голове”, подобно тому, как данные хранятся на жестком диске, зашифрованные систематическим кодом, который может быть уникальным для каждого человека, как уникальны отпечатки пальцев. Убеждения Жака будут записаны в его голове по-жаковски, а убеждения Шерлока – по-шерлоковски. Но эта привлекательная идея проблематична.
Допустим, мы вступили в золотой век нейрокриптографии, когда “когнитивные микронейрохирурги” получили возможность путем несложных операций помещать убеждения в мозг человека, записывая необходимую посылку в нейронах, само собой с использованием местного ментального языка. (Если мы сумеем научиться читать ментальные записи, вероятно, мы сумеем и писать на ментальном языке, используя достаточно тонкие инструменты.) Допустим, мы хотим поместить в мозг Тома следующее ложное убеждение: “У меня есть старший брат, который живет в Кливленде”. Допустим, когнитивный микронейрохирируг сумеет сделать необходимую перенастройку – настолько глубоко и аккуратно, насколько вам хочется. Эта перенастройка либо повредит базовую рациональность Тома, либо нет. Рассмотрим оба варианта. Том сидит в баре, и друг спрашивает его: “У тебя есть братья или сестры?” Том отвечает: “Да, у меня есть старший брат, который живет в Кливленде”.