– Зачем?
– Хочу посмотреть ее реакцию.
– Не доверяешь ей?
– Вовсе нет. Просто, кроме тебя, мамы и Хуун, мне не с кем поделиться радостью. А я очень рада этому обстоятельству. – Она поцеловала меня в ухо.
В конце мая не выдержала сама Хуун, которая остановила меня возле машины. Я возвращался с учений штурмовиков. Был грязный, потный и уставший.
– Максим, нам надо поговорить.
– Хорошо, я зайду к вам вечером, если будет время.
Забежав домой переодеться и помыться, позвал Женечку.
– Женя, зажги титан, мне надо помыться. И где моя форма?
– Полевая?
– Нет, повседневная.
– В стирке, еще не высохла, надень второго срока, она в шкафчике у ванной на третьей полке. Я грею тебе ужин!
– Угу, нашел! Что за вопросы у Хуун? Она просила с ней поговорить.
– Ее интересует, почему с ней возятся. Задала вопрос мне, почему я не на службе, ведь раньше я много времени ей уделить не могла, было много другой работы.
– Да, здесь мы немного прокололись. Но спишем на беременность. Сашка где?
– В основном в школе, готовится, сдает зачеты и экзамены.
– Что у них нового?
– Те же самые радости, что и у нас. Хуун, похоже, тоже беременна. Вчера расспрашивала меня о симптомах.
– Сашка знает?
– Пока, наверное, нет. Срок у нее меньше, чем у меня.
– А у тебя как самочувствие?
– Отличное! Грудь болеть перестала, правда, плотная и тяжелая. Не тошнит. Все хорошо. Ожидала худшего. Иди, мойся! У меня все готово. Я тебя жду!
Я вышел из-под душа, прошел в столовую. Женя сидела у стола и читала какие-то бумаги.
– Мне кажется, что Хуун интересует связь между нашим отделом и будущим Финляндии.
– С чего ты взяла?
– Вот несколько вопросов, которые задавала она в течение этой недели. Смотри! – На пяти страницах были подчеркнуты эти вопросы.
– Молодец, что анализируешь записи!
– Это как история болезни. Много общего. Кстати, можешь меня поздравить: у меня остался один экзамен, и я стану врачом.
– Поздравляю! Как только получишь диплом, я подпишу аттестацию на звание лейтенанта. А у нас начинается самое главное, ради чего все это и делалось. Вкусная запеканка! Спасибо! Балуешь ты меня! Я к Трубачеву, оттуда зайду к Овечкиным, – сказал я, надевая портупею.
Поднялся выше этажом, но Василия Алексеевича на месте не оказалось, он уехал в Шлиссельбург. Я вышел на улицу и пошел в сторону подъезда Овечкиных. Хуун открыла дверь, Саши еще не было. Она пригласила меня в зал, налила кофе.
– Максим, я хотела вас спросить: что будет с Финляндией после войны? Я не случайно задаю этот вопрос. Я уже научилась понимать по-русски. Церковно-славянский немного похож на русский, поэтому мне довольно хорошо дается русский язык. Я несколько раз слышала фразы: «финский отдел», «начальник финского отдела». Это про вас. Мне не безразлична судьба моей страны, также я понимаю, что связана навеки