– Заманчиво, заманчиво, черт возьми… – судья сел на свое место, жестом предлагая Миллеру последовать его примеру. – Но вы уверены, что фон Бер еще и колдун?
– Я знаю, что на его теле есть дьявольская метка, и то, что его нельзя оставлять в живых. А какая разница, за что его удастся припечь? Главное, что он должен умереть, а как колдун или как убийца, какая нам, в сущности, разница?..
Так господин Петер Миллер совершил первый неблаговидный поступок в своей жизни.
Когда за палачом Миллером закрылась дверь, судья посидел еще некоторое время за столом, после чего, вытерев вспотевшее лицо завитым париком, подошел к картине на стене и, повернув завиток на раме, открыл замаскированную за картиной дверь, в проеме которой стоял молодой офицер в мундире цвета вареного рака с золотыми позументами на груди. Привычно перешагнув через раму картины, Йохан Мейфарт вопросительно уставился на судью.
– Я правильно понял, это ведь был герр Миллер? Палач, к которому ваша милость и магистр ордена отсылали меня пару месяцев назад? Признаться, не узнал бы его в этом роскошном костюме и парике.
– Да, это он, – судья и сам не мог прийти в себя. – Такое чувство, что сама судьба вдруг решила принести нам знаменитого гордеца на золотом блюдечке. Велики дела твои, Господи! Непостижимо!
– Действительно непостижимо. Я два раза приходил к нему домой. Умолял, заклинал, пытался подкупить. И вдруг ни с того ни с сего он сам…
– Теперь главное не давить на него, Миллер не любит, чтобы над ним кто-то стоял и указывал, как нужно поступать. Тем не менее при случае просто заверните к нему и скажите, что, что бы ни случилось, какая бы помощь ему ни понадобилась, он может целиком и полностью рассчитывать на меня. Откройте ему, что я, Себастьян фон Канн, являюсь гроссмейстером ордена Справедливости и Милосердия и не зависимо от того, собирается ли он сотрудничать с нами, я лично готов оказать ему любую помощь и поддержку.
– Но, господин судья, открывая вашу принадлежность к ордену, мы рискуем… – попытался возразить офицер, но судья остановил его с отеческой заботой, поправляя кружевной воротник на мундире своего юного собрата по ордену.
– Я уже достаточно пожил на этом свете. Если палач Миллер сдаст меня властям, я всего лишь умру на несколько лет раньше того, что должен. Но, если мы не сделаем этого, Миллеру не к кому будет обратиться в случае затруднения, которое с легкостью смогут разрешить члены ордена и за которое никогда не возьмутся слуги нашего сеньора. Впрочем, вас же он не предал! Отчего же должен выдать меня?!
Глава 7. Похороны меча