– Ага, – ответил Захар, – чешское. Дурака тут еще одного шуганул, – добавил он, смеясь. – Пыльный такой дурак, забыл, как называется. Знаешь, по дорогам они, бывает, хулиганят, пыль гоняют, девчат пугают да скотину.
– Захар, – укоризненно протянула Зоя, – шиши это!
– Точно, шиши! А чего, забыть уж нельзя? Ну да, балбес я, зубрил не как некоторые. – Он с удовольствием чмокнул жену в прохладный висок. – Главное-то помню, пыльные они и безобидные. А этот, честно, дурачок какой-то… Пиво я ему заморозил.
– Вот сам и хулиган, – миролюбиво сказала Зоя. – Алкоголик пивной.
– А ты не хулиганка, что ли?
– Я – нет. Я приличная. И пиво твое не люблю. Шампанского хочу! Матросик, угостите даму шампанским! Ну ладно, согласна на мороженое.
– Это в момент, – обрадовался Захар. – Вот как раз и ларек!
Зорченковы не торопясь шли по улице. Захар, пародируя их деревенского учителя старика Зиновия, высокопарно распинался о достоинствах мороженого разных видов.
– К несчастью, – вещал он, подвывая, – до нас не дошли сведения об особенностях изготовления мороженого древними ацтеками, майя и инками. Но логика, мои маленькие зюзи, – Захар поднял палец, – логика дает нам все основания полагать, что эти цивилизации культивировали применение разнообразных галлюциногенных веществ при производстве сладкого холода. Как то – змеиного яда, секреции игуан и мочи койотов!
Зоя улыбалась.
Потом Захар оборвал себя и серьезно сказал:
– Всю жизнь фигурным катанием заниматься тоже скучно.
– Мне пока нравится, – ответила Зоя.
– Так мне пока тоже. Только вот лет через пять – надоест, а? Я вот думаю: на мясокомбинате нам понравится?
– Да ну, – легкомысленно сказала Зоя. – Рано об этом думать. Искупаться вот хорошо бы.
– Пойдем, – согласился Захар. – На Темное?
– Конечно. Охладим немножко, Тимошка и не обидится. А Светлое – ну его. Больно уж строг Аникей.
– Ага, – засмеялся Захар. – «Я, как хозяин данного озера, настоятельно прошу уважаемых гостей не своевольничать, бу-бу-бу».
– А нам только дай посвоевольничать, правда, милый?
– Мы такие…
До поворота к Темному озеру оставалось совсем немножко, когда Зоя вдруг остановилась. Лицо ее сделалось напряженным.
– Что? – спросил Захар.
– Тихо! Слушай!
Захар вслушался. Мешало гудение высоковольтных проводов, но он все-таки уловил высоко в небе отголосок детского крика, исполненного муки и страха.
– Ребенок, по-моему, – сказал он. – А что кричал, я не разобрал.
– Девочка. Кричала «Мамочка!». Да как кричала! Подожди! – Зоя снова замерла. – Ничего не ощущаешь, зюзя?
Захар напряг все девять чувств. Жар, сильнейший жар докатился до него. Правда, уже выдохшийся. Но – как раз оттуда, откуда мгновением раньше донесся тот отчаянный крик.
Захар прокрутил все, что знал, вспомнил родное Старозюзино,