турскому царю, и все царство греческое с ним*. А на Русь было напряг в мимошедшем году*. Да еще удержа молитвы сидящих по темницам и тюрьмам, вопиющих к богу день и нощь. А никонияне пущи устремишася на зло, чают добро творят, еже пожигают Христовых людей. Бог ожидает обращения их и дает время на покаяние их, пострашает тем и сем; а им мнится – ради достоинства их терпит. Увы, ослепил сатана! Водимы духом противным, и сами не сведят
[48], камо грядут. Токмо жги да пали, секи да руби единородных своих! Слыши небо и внуши земле! Вы будите свидетели нашей крови изливающейся. Толико наша великая вина, еже держим отец своих предание неизменно во всем! Аще мнится имя извергнути от памяти преже бывших царей и патриархов и всех, на что оне нам после себя оставили книги сия, за них же мы полагаем душа своя! Аще ли им памяти честне творят и святых руских почитают всех, ихже мы уставы и предания неизменно держим: за что же нас мучит и губит? Али не правду говорю? Отвещай ми! Что задумался? «Безумие, в сию нощь ангел душу твою истяжет от тебе, а я же уготова, кому будет?»* Разве турскому царю? Ох, ох, затмение ума! А все-то блюдолизы римские устроили с Никоном врагом гонение сие на христиан. Да воздаст им господь по делом их! Мы же со Христом не боимся ваших гроз, любим сию старину, преданную от святых, и не изменяем риз священных и простых, понеже изменения ради риз гнев божий на люди живет. Почти себе пророка Софония 3 главу;* он тебе повестит, что случается от бога изменяющим ризы не токмо священный, но и простыя на себе. А то малое ли дело: богом преданное скидали с голов, и волосы расчесали, чтобы бабы блудницы любили их; выставя рожу свою да подпояшется по титькам, воздевши на себя широкий жюпан! Так-то святыя предали смирения образ носить? Почти-тко, никониян, как Василий Великий научает. Не ведаешь? А где тебе ведать. Всегда пиян и блуден, – прости, не то тебе на ум идет, как душу спасти. Василий Великий иноку повелевает* мало и на небо глядеть, но всегда землю зри. А егда за трапезою с братиею ясти сядешь, тогда и паче клобуком лице свое накрой, да же не видят друг друга, како ядят.
…Подобает истинному иноку делы Христу подобитися, а не словесы глумными, и так творить, якоже святии. Помнишь ли? Иван Предтеча* подпоясывался по чреслам, а не по титькам, поясом усменным, сиречь кожанным: чресла глаголются под пупом опоясатися крепко, даже брюхо-то не толстеет. А ты что чреватая жонка, не извредить бы в брюхе робенка, подпоясываесе по титькам! Чему быть! И в твоем брюхе том не меньше робенка бабья накладено беды тоя, – ягод миндальных, и ренсково, и романеи, и водок различных с вином процеженных налил: как и подпоясать. Невозможное дело, ядомое извредить в нем! А сей ремень на тобе долог![49] Бедные, бедные! Так-то Христос приказал жить и святии научиша? Увы, погибе благоговейный от земля и несть исправляющаго в человецех. Ну-су полно браниться – тово нам. Приимите вы первыя наши святыя и непорочныя книги, их же святии предаша, и обычая свои дурныя отложите: мы станем пред вами прощатися о
