А на Воробьевых горах дьяк конюшей Тимофей Марков от царя присылай и у всех был. Много кое-чево говоря, с криком разошлись и со стыром большим. Я после ево написал послание и с сотником Иваном Лобковым к царю послал;* кое о чем многонько поговоря, и благословение ему и царице и детям приписал.
32
После этих слов в редакции В: аще и мучит мя, но царь бо то есть; бывало время, и впрямь добр до нас бывал. До Никона злодея, прежде мору, к Казанской пришед, у руки мы были, яйцами нас делил, и сын мой Иван маленек еще был и не прилучился подле меня, а он, государь, знает гораздо ево, послал брата моего роднова сыскивать робенка, а сам долго, стоя, ждал, докамест брат на улице робенка сыскал; руку ему дает целовать, и робенок глуп, не смыслит, видит, что не поп, так не хочет целовать; и государь сам руку губам робенку принес, два яйца ему дал и погладил по голове. Ино-су и сие нам надобе не забывать, не от, царя нам мука сия, но, грех ради наших, от бога дьяволу попущено озлобити нас, да же, искусяся ныне, вечнаго искушения уйдем. Слава богу о всем (л. 48/об.).
33
Вместо этого предложения в редакции В: Таже братию, Лазаря и старца, казня, вырезав языки, а меня и Никифора протопопа не казня сослали нас в Пустозерье; а двоих сынов моих, Ивана и Прокопья, оставили на Москве за поруками; и оне, бедные, мучились годы с три, уклонялся от смерти властелинскова навета: где день, где ночь, никто держать не смеет, и кое-как на Мезень к матери прибрели;* не пожили и с год, ано и в землю попали. Да пускай! лутче пустые бродни, чем по улицам бродить. Я беспрестанно бога о том молю: «господи, аще хотим, аще и не хотим, спаси нас!» И господь и промышляет о нашем спасении помаленьку; пускай потерпим тако, а то пригодится не в кую пору; тогда слюбится, как время будет (л. 48/об. – 49).
34
После этих слов в редакции В: Виноваты пред богом и пред великим государем – а не сведомо, что своровали (л. 49/об.).
35
Вместо: Вот вам и без смерти смерть… спасти и помиловати, – в редакции В: Да по правилам так оне сделали, спаси бог: того ради, робята, не бойтеся смерти, держите старое благочестие крепко и непоползновенно! А мать за то сидит с ними, чтоб впредь детей подкрепляла Христа ради умирати, и жила бы, не розвешав уши; а то баба, бывало, нищих кормит, сторонных научает, как слагать персты и креститца и творить молитва, а детей своих и забыла подкрепить, чтоб на виселицу пошли и с доброю дружиною* умерли заодно Христа ради. Ну, да бог вас простит: не дивно, что так сделали, – и Петр апостол некогда убоялся смерти и Христа отрекся и о сем плакася горько; таже помилован и прощен бысть. А и о вас некогда молящу ми ся тощно, и видев вашу пред собой темницу и вас троих на молитве стоящих в вашей темнице, а от вас три столпа огненны к небесем стоят простерты; а с тех мест обрадовался и, лехче мне стало, яко покаяние ваше принял бог; слава о сем бог�