– Какое благородство! Прям настоящий, сука, рыцарь… – Азраил не мог понять, идиоты они, или просто их так заколдовали? Ведь знают же, наверное, что трупы – это его оружие. Разумеется, тело волшебницы прямо в руках командира подразделения в кровавом вихре обратилось в скелет с острыми зубами и короткими рожками, и тот, стоя с ошеломлённым окровавленным лицом, прежде чем сдохнуть, только и успел что посмотреть на свою грудь, пронзённую костяным мечом призванного воина. Его мёртвое тело тут же обратилось в ещё одного помощника Азраила, начав жуткую для своих жертв резню. Стражники атаковали скелетов с остервенением, но каждый их погибший товарищ тут же обращался в нового противника, продолжая наседать на их редеющие ряды. Всего три минуты понадобилось скелетам, чтоб извести двадцать воинов и одного мага, а мана Азраила просела всего на четверть, уже начав восполняться. Притом не только объём маны сыграл роль, этому было и другое объяснение: здоровье скелетов также выросло, что говорило о серьёзности произошедших с ним самим изменений. Вот только в окне персонажа это никак не отражалось, так что паладин смерти решил отложить этот вопрос на потом.
– … есть я и ты, а всё что кроме, легко исправить с помощью ножа… – юноша вышел из-за угла, напевая какую-то древнюю песню, быстро оглядев место битвы. Трупы бросать было жалко, но пока он не доберётся в навыках до «оживления трупов», использовать их большое количество не сможет.
Теперь вся четвёрка его скелетов отличалась устрашающей внешностью, полностью обновившись. Пусть Азраил и не знал, отчего произошёл этот странный ребрендинг, но так ему действительно нравилось больше. Как только все четверо спрыгнули обратно под воду, юноша пошёл на поиски новых жертв, стараясь не шуметь.
Через пять дней весть о неведомом враге, уничтожившем уже больше трёх сотен солдат, сидя прямо в канализации их города, расползлась среди жителей словно пожар. Больше никто не соглашался спускаться вниз, какую бы награду им не предложили, рабочие, что чистили обычно стоки, наотрез отказались работать, покуда эту неведомую тварь не