В это утро Евдокия вытирала окна, а Мария мыла пол. За работой сёстры и не заметили, как в горницу вошёл старец.
– Марья, выйди, – распорядился Андрон. – Мне с Евдохой покалякать надобно.
Евдокия под пристальным взглядом старца так и замерла, покраснела и опустила голову.
– Что-то ты в последнее время сама не своя, Евдокия? – хмуря лоб, поинтересовался Андрон. – Как спутанная ходишь, а мыслями, видать, далеко отсюда?
Евдокия изменилась в лице. Крутой нрав старца внушал ей страх.
– Евстигней весточки шлёт? – неожиданно спросил Андрон.
– Нет от него ничего, – ответила тихо Евдокия. – Ушёл и как в воду канул.
– Вот и я о нём ни сном ни духом, – сказал Андрон с укоризной. – Даже не ведаю, кем считать его, мёртвым или живым.
– И я знать не знаю, кем считать его, – вздохнула Евдокия. – И себя кем считать не знаю, вдовой или замужней.
– Ты считай себя тем, кто есть, – заговорил старец назидательно. – Забудь, что вы когда-то в церкви венчались. Все венчанные супруги, пришедшие к нам, прекращают православные брачные отношения. И ты знаешь о том.
– Знать-то знаю, но привыкнуть к этому никак не могу, – вздохнула Евдокия. – Да и не было у нас с Евстигнеем отношений никаких. После венчания он привёл меня на «корабль» людей божьих, и всё на том.
– Как это всё? – нахмурился Андрон. – Ты стала Евстигнею женой духовной, а это значит правильной. И он должен был хранить целомудрие твоё. И плотская связь между вами не возбранялась вовсе. Эдакая связь грехом не является, поскольку здесь не плоть проявляется, а духовная, христова любовь.
– А где теперь муж мой духовный, не знаю я, – всхлипнула Евдокия, – вот и маюсь от горя.
Андрон посмотрел на неё колючим, изучающим взглядом и протянул руку. Евдокия невольно протянула ему руку свою.
– Утри свои слёзы, Евдоха, и жди, – заговорил вкрадчиво старец. – Назначу я мужа духовного, тебя достойного. И накажу ему строго-настрого крепко заботиться о тебе.
– Как же так? – удивилась Евдокия. – А вдруг Евстигней объявится? Как же я в глазоньки его погляжу?
– Объявится не объявится, на воде вилами писано, – поморщился старец. – Но а ежели явится, я ему другую жену духовную подыщу. Внакладе не останется, обещаю.
После разговора со старцем, оставившего тяжёлый осадок в её душе, Евдокия некоторое время не находила себе места. «Что ему надо? – думала она. – Зачем завёл со мной разговор эдакий непотребный? И как это, с его слов, складно получается: найдёт мне духовного мужа, будто они везде штабелями валяются? Евстигнею, если с войны живым вернётся, другую жену подыскать обещает. Всё как-то неправильно, не по-людски. У православных вон сходил под венец и на веки вечные оженился. Вот эдак правильно, по-христиански, а так… Так это значит во грехе жить с кем ни попадя?»
Глянув на часы, Евдокия поспешила