Логика абсурда. Денис Донченко

Когда в семь вечера штабс-капитаны вернулись, они обнаружили дерущихся лежащими друг напротив друга с чёрными лицами, а доктора Христофора Францевича бледным и осунувшимся от усталости и бессонных ночей. Дерущиеся то и дело впадали в забытьё, но были уложены доктором таким образом, что бы, придя в себя иметь возможность нанести противнику лёгкую пощёчину. Однако делали они это всё реже и реже, и в семь часов вечера доктор Шпицбергенсон констатировал, что господин Волосаткин отдал богу душу. Победившего Кожедубского, который был ещё жив, погрузили в дрожки и отвезли в Екатерининскую лечебницу, где его физическое здоровье вскоре пошло на поправку, но его душевное равновесие так к нему и не вернулось, и остаток своих дней он провёл в приюте для умалишённых. Государь-император Николай Павлович, по воспоминаниям современников с непреодолимым отвращением относившийся к дуэлям, узнав о поединке, блевал три часа, после чего своим указом внёс изменения в «свод законов уголовных», категорически запретив всякие дуэли в Российской империи. Однако, окончательно дуэли в России прекратились лишь после Великой Октябрьской Социалистической Революции, когда слово б..дь утратило своё первоначальное значение и стало общеупотребительным.

      С уважением. Профессор Донченко.

      Улан-муде. 20 января 2013 года.

      Мать

      (литературоведческое эссе)

      Соседский мальчик лет десяти, ребёнок сильно пьющей женщины, дождавшись, покуда взрослые забудутся пьяным сном, включает на полную громкость хриплый доисторический проигрыватель, и поставив оставшуюся ещё от деда, зарезанного в своё время собственной дочерью, матерью нашего мальчика, пластинку, устраивает чудовищную пляску в ночи под монструозную музыку диско, надев на ноги кирзачи своего отчима. Спустя некоторое время мать, очнувшись от пьяного угара, поднимается со своего лежбища, и выдаёт мальчику богатырских дюлей, после чего ребёнок, с громким плачем и проклятиями в адрес матери, убирается спать. С монотонностью хорошо отлаженного хронометра эта картина повторяется каждую пятницу.

      Этот рассказ из жизни современного рабочего класса я посвящаю великому русскому писателю Алексею Пешкову, которого, однако, несколько недолюбливаю, отчасти за его роман «Мать», повергающий читателя в уныние своим занудным нравоучительством, отчасти за «Песнь о буревестнике», удручающий своей занудной метафоричностью.

      Искренне Ваш. Профессор Донченко.

      Шахтерская лошадь

      (фэнтези)

      Уныла и неприятна осенняя пора в Очкове. Серый дождь, не переставая, моросит из небесной хляби, и грязные лужи хляби земной отражают в себе голые осины вдоль раскисших дорог, да полчища мокрых и злых ворон, кружащих в оловянном небе. Вдоль просёлков тянутся бесконечные поля чахлого буряка, частью