Она снова пристроила голову на плечо Бертрана, который крепко спал, и приготовилась вернуться в объятия Морфея. Но другое желание, все более неотступное, мешало ей.
Она неохотно поднялась, стараясь не разбудить любовника, и босиком пошла в ванную. Благодаря отсутствию света ей не придется разглядывать в зеркале свою физиономию. После вчерашней пьянки зрелище должно быть ужасное…
Она облегчила мочевой пузырь и решила выпить большой стакан холодной воды. Услышала шум за спиной и вздрогнула.
– Что ты делаешь? – спросил Бертран.
– Пить захотелось. Но электричества нет. Наверняка отключение.
– А на улице свет горит… Где счетчик?
– В гараже.
– Я схожу, ступай в постель. Этот дом похож на холодильник!
Он наспех одевается, пока она забирается под одеяло в ожидании возвращения своего мужчины. Укладывает разламывающуюся голову на подушку, успевает только услышать, как открывается и закрывается входная дверь, и проваливается в сон.
Глубокая тишина. Даже слишком глубокая.
Хлоя вытягивает левую руку, замечает, что Бертрана рядом нет.
Отключение электричества, счетчик… На экране мобильника четыре сорок пять.
Он ушел четверть часа назад.
– Бертран?
Тишина трагическим эхом откликается на ее призыв.
– Дорогой?
Она зовет громче, по-прежнему не получая ответа. Начинает дрожать, пытается зажечь лампу у изголовья.
Он не вернулся, электричество тоже.
Она должна пойти посмотреть, что происходит. Но навалившийся страх не выпускает ее из глубины холодной постели. Перед глазами медленно вырисовывается Тень. Еще чернее темноты.
– Бертран, да отзовись же, черт!
Она орет во весь голос. Теперь у нее стучат зубы, и не только потому, что отопление отключено.
Успокойся. Наверняка он просто не может найти поломку, вот и все.
Но страх способен подвигнуть на многое, но не на рациональные поступки.
Хлоя собирает в кулак все свое мужество, чтобы вылезти из кровати, словно покидает надежное убежище, отправляясь во враждебный мир.
Босиком, в одном пеньюаре, она медленно двигается по коридору.
– Бертран? Ты здесь?
У входа она еще раз тупо пытается зажечь люстру. Старается унять спазмы, от которых клацают зубы, и проклинает себя в тишине.
Я смешна.
На крыльце свет с улицы немного ее успокаивает. Но только немного.
– Бертран?
Легкий ветер насмешливо окутывает ее, и она окончательно леденеет. Делает шаг назад, влезает в туфли.
На какую-то секунду представляет, как она выглядит ранним утром на крыльце собственного дома, в белом пеньюаре и черных туфлях. Но сейчас ей и без того есть что себе представлять.
Мертвый Бертран. Убитый Тенью.
Она сбегает по ступеням, сворачивает налево к гаражу. Угадывает распахнутую дверь, за ней черная дыра.
Застыв на пороге, чутко вслушивается в тишину.
– Дорогой?
Ни