В своё время Артём, оказавшись в подобной ситуации, вёл себя совсем иначе. Другой вопрос, куда его это завело… Впрочем, новоявленный Партизан ударился в другую крайность.
Хотя чёрт с ним. Забивать себе голову всякими странностями Артём не собирался – своих проблем выше крыши.
Как только группа оказалась в Башне, он сдал бывших невольников подопечным Ласковина, распрощался с ребятами и отправился на доклад к Кардиналу. Вылазка на территорию Церкви Последнего дня принесла неприятный сюрприз. Артём не знал, кто информирует Хмурого о маршрутах передвижения боевых групп «чистых», но, похоже, у этого неизвестного появилась дурная привычка скрывать важную информацию. Про мутантов на службе у противника никто из коллег Лазовского даже не слышал.
Быстро поднявшись на двенадцатый этаж и миновав пост охраны, Артём переступил порог рабочего кабинета Кардинала. Давняя неприязнь к Дымову никуда не делась, каждая встреча оказывалась испытанием для нервов. Работать в подчинении у человека, который с лёгкостью тебя подставит или предаст, если того потребуют высокие интересы, было непросто. Вдобавок ко всему сказывались инстинкты Серебрянки – зверь внутри плохо переносил близость к могущественному собрату. Несмотря на неравенство сил, дико хотелось раз и навсегда разобраться со старейшим Сноходцем.
Ничего, терпение и ещё раз терпение.
– Вернулись? – спросил Кардинал, стоило Артёму показаться в дверях. Сам он стоял у окна, даже не удосужившись обернуться. – Все целы?
– Да, – уронил Лазовский, присаживаясь на массивный табурет. – Отбили двух виритников и обоих доставили в Башню. Один из них просто жаждет пообщаться с нашим командиром.
– Даже так? – хмыкнул Кардинал. Немного подумал, покачиваясь на носках, затем вернулся за стол. – Подождёт полчасика, ничего с ним не случится. Сам давай рассказывай. Как всё прошло, не было ли сюрпризов или особо поганых неожиданностей?
Артём искоса посмотрел на Хмурого. Что-то знает? Или того хуже, сознательно подставил их под удар? Однако ничего кроме искреннего интереса не увидел. Не будь их взаимоотношения столь сложными, подобных подозрений даже не возникло бы.
Лазовский скривился, но пересилил себя и заговорил, медленно роняя слова. Душа художника восставала против скупых и ёмких фраз, требовала сочных эпитетов, ярких красок, бурлящих эмоций, но жизненные реалии наложили свой отпечаток. Доклад о проведённой операции был по-военному лаконичен – только самые важные детали, никаких лишних подробностей.
– Значит мутанты… – протянул Кардинал, задумчиво теребя цепочку с медальоном. С некоторых пор он начал носить его не скрываясь, поверх одежды. Тогда же Тагир откуда-то притащил ему нечто вроде монашеской рясы с капюшоном, от чего бывший бандит приобрёл загадочный и мрачный вид. В эпоху Торквемады или Лойолы легко сошёл бы за своего.
– Именно, –