Познания Дафны в популярных мелодиях последних шестидесяти лет не переставали изумлять Урсулу. Кэндлесса пленяло имя прислуги, Урсулу – этот неисчерпаемый поток знаний. Она прошла в гостиную и застала Джеральда у распахнутого окна, хотя стоял он почему-то спиной к нему. Вернувшись из отеля, он не промолвил ни слова, на лице появилось давно знакомое отчужденное выражение. На этот раз ей показалось, Джеральд отдалился больше прежнего, словно перешел через реку и попал в другую страну. Взгляд его был пуст и слеп, он смотрел на жену не узнавая.
Каждый раз, в субботу вечером, когда девочки совершали свои вылазки, Джеральд буквально умирал от тревоги. Он воображал, будто Урсула не замечает его переживаний, хотя, конечно же, она все видела. В Лондоне, где жили теперь его девочки, они, должно быть, каждую ночь засиживаются где-нибудь допоздна, однако по этому поводу Джеральд ничуть не волновался. Он не думал об этом, и уж тем более не просыпался посреди ночи, гадая, спит ли уже Хоуп спокойно в своей кроватке в Кроуч-энде и вернулась ли Сара в свою квартиру в Кентиш-тауне. Но здесь, стоило им выйти за дверь, Джеральд даже для видимости не укладывался в постель. Он сидел в темноте кабинета, дожидаясь шороха шин на дорожке, скрежета ключа в замочной скважине, а потом второй раз – шороха шин и скрежета ключа.
Тридцать лет они спали раздельно, еще с тех пор, когда жили в другом доме, но Урсула знала все наверняка. Все ее внимание по-прежнему сосредотачивалось на Джеральде – словно на уродце, говорила она себе порой, на калеке. Испуганный и озадаченный взгляд жены приковывался к его лицу, мысли постоянно возвращались к мужу. По каким признакам она судила, где он сейчас – в спальне или в кабинете? Свет не пробивался, не доносилось ни звука. Полы сплошь устланы коврами, двери надежно подогнаны. Их спальни находились в разных концах дома. И все же Урсула знала, что он еще не ложился, как знала о том, что девочки еще не вернулись. Первая машина, подъезжая к дому, будила ее – Урсула никогда не проваливалась глубоко в сон. Сара уже дома, за ней и Хоуп – или в обратной последовательности, как случится. Ее это успокаивало, как и Джеральда. Но девочки возвращались не раньше полуночи, зачастую намного позже.
Дочерям не полагается знать, что отец бодрствует в ожидании. Он не включал свет в кабинете, чтобы они не догадались. Не надо им знать, что он за них переживает, что у него плохое сердце, что в среду больное сердце попытаются отремонтировать. Пусть остаются веселыми и беззаботными, как в детстве, когда родители казались бессмертными. Каково им будет, если он умрет на операционном столе? Бездна разверзнется у них под ногами, подумала Урсула. Выключила свет и уснула.
Она не слышала, как подъехала первая машина, но скрип двери в комнате Хоуп разбудил ее. Потом примчалась Сара, слишком быстро и шумно – должно быть, переборщила с выпивкой. Когда-нибудь дорожный патруль арестует ее за превышение скорости, и если газетчики прослышат и сообразят, чья она дочь, выйдет скандал. Дверца автомобиля