Широко распространена версия, в соответствии с которой Дегаев покаялся в своей провокаторской деятельности перед Тихомировым и от него получил задание искупить вину убийством жандарма. Лопатин же должен был проконтролировать исполнение сего плана. Эта версия опирается главным образом на мемуары ренегата Тихомирова и предателя Караулова и содержит в себе много несообразностей. Одна из них заключается в несоответствии характера Лопатина той роли, которая ему приписывается. Трудно представить Германа Александровича действующим лицом сюжета, в финале которого труп жандармского подполковника с размозжённым ломами черепом валяется в ватерклозете. Во всяком случае, на суде в 1887 году он отвергнет все обвинения, связанные с убийством Судейкина, и будет отрицать участие в террористической деятельности «Народной воли».
Дегаевская история свидетельствовала о глубокой деморализации революционных кругов. В таких условиях попытки реанимировать «Народную волю» были обречены на неудачу. Вообще странно, как Лопатин с его бесспорной нравственной чуткостью мог ввязаться в это безнадёжное и нечистое дело. В террор он никогда не верил. Конспиративной деятельностью не занимался. Он вообще привык ходить прямыми путями и смотреть опасности в лицо. А тут в любой момент нужно было ожидать, что враг подкрадётся сзади…
Так оно и случилось. 6 октября 1884 года Лопатин был арестован на Невском проспекте. Агенты полиции напали на него сзади, крепко схватив за руки и за шею. В карманах его пальто лежали листки папиросной бумаги, на коих мелким почерком были записаны десятки имён действительных или потенциальных участников народовольческого подполья. Он думал, что успеет уничтожить их в случае опасности. Он так никогда и не узнает, что причиной его ареста послужили предательские показания соратника – Василия Караулова.
Арест Лопатина и обнаружение при нём списков народовольцев означал полный и бесповоротный разгром революционного подполья. Для самого Германа Александровича он стал конечной точкой его первой биографии. Вдохнуть воздух свободы ему будет дано только через двадцать один год.
VII
Узник воли
Вторая биография Лопатина представляет собой эпилог первой. Правда, эпилог долгий.
Сначала два с половиной года в доме предварительного заключения. Затем – закрытый судебный процесс. Никакой публики, никакой гласности. Даже стенограмма процесса не сохранилась. Только стены Петербургского военно-окружного суда, каменные лица судей, да скамья подсудимых, на которой – двадцать один человек. Из