Если при Романе Дана считала, что очень много мужской парфюмерии в ее доме, то с появлением Андерсона ее ванная комната стала напоминать модный магазин элитного парфюма. Плеяда разномастных флаконов, бутылочек и баночек разных форм и цветов, ароматов и консистенций расположилась и в зеркальном шкафу, и на стеклянной полке над раковиной, и на металлической полке, где раньше сиротливо ютилась лишь пара флаконов самой девушки.
Она обожала все это рассматривать, нюхать, вдыхать. Так она ощущала его присутствие, когда он вынужден был оставлять ее, отправляясь на очередную фотосессию в Вену, или на дефиле в Рим, или куда-то еще.
Наступил обед, а звонка так и не последовало. Часы показывали половину первого, и Дана рискнула нарушить покой своего мужчины. С замирающим сердцем набрала его номер, слушая долгие гудки, с нетерпением ожидая соединения, когда услышит такой родное и дорогое «Да?». Чуда не произошло. Ни сейчас, ни полчаса спустя. Дана дала ему еще минут пятнадцать, потом еще двадцать, потом набирала его каждые десять минут. Безуспешно. Андерсон не брал трубку. Дана уверяла себя, что нет причин для волнений: или он до сих пор спит, или не слышит звонок.
В восемь вечера девушка была сражена наповал: Андерсон выключил телефон! Он не только не позвонил ей, но вообще отключился!
Через полчаса до нее достучалась здравая мысль, что аппарат мог разрядиться, а он так его и не нашел, и не услышал ни одного входящего звонка.
Она решила ехать к нему, но не радость наполняла ее в предвкушении встречи, а страх. Откуда он взялся, неужели так подействовал сон? Это все ерунда, надо выбросить из головы и не вспоминать.
Она уныло смотрела на его окна, замерев в салоне такси, прижавшись к стеклу, и слезы закипали на глазах. Два окна его однокомнатной квартиры-студии были черны как ночь. Цвета ее отчаяния и тоски.
– Девушка, что делать будем? Вы выходите, или еще куда-то поедете? – поторопил ее шофер.
– Да, я выхожу, спасибо, – Дана расплатилась с водителем и вышла во двор.
Она понимала, что нет смысла подниматься в квартиру, но, может, он все еще спит? Или в темноте смотрит телевизор, задернув шторы так плотно, что синий свет от экрана не пробивается на улицу?
Медленно ступая вмиг отяжелевшими ногами, девушка поднялась на второй этаж и замерла перед дверью. До нее не доносилось ни звука. Абсолютная тишина. Вот у соседей справа прошаркали шлепанцы, хлопнула дверь. Вот слева возится ребятня. Бренчит посуда, бурчит телевизор. А из-за его двери не доносится ни звука.
Дана положила руки на холодный металл и прижалась к нему разгоряченной щекой, закрыв глаза. «Милый, где ты?».
– Его нет, – вывел ее из задумчивости мужской голос. Сосед Андерсона вышел на лестничную площадку в одних тренировочных штанах, с голым торсом. – И не было сегодня, по-моему. Я весь день дома. Обычно он появляется под смех и крики девчонок и парней, которых притаскивает с собой, но сегодня ничего такого не было, – и он закурил.
Не