Сегодня в магазине появилась одна занятная «дива», которая сразу же обратила на себя внимание как возможная любительница «хап-хап». Лет ей около тридцати, одета в спортивные штаны-треники, в лёгкую, уже «видавшую виды» куртку. На ногах – тоже уже не первой новизны кроссовки. За спиной в чехле, как можно понять по его форме, гитара. Но самое прикольное у неё – высокая вязаная шапка, по типу лыжной, а по ней сверху донизу множество разноцветных «хвостиков». В общем, зрелище запоминающееся.
Сразу подумалось: активистка, что-ль, какого-нибудь там здешнего гоп-сообщества? Но девчонки пояснили, что к гопникам никакого отношения эта особа не имеет (хотя, манеры, походка – сто процентов «приблатнённые»). Она промышляет по электричкам исполнением песен под гитару. Как покупательница в чём-то нехорошем никогда не замечалась. Зовут её Инна, она выросла в каком-то детдоме, здесь осела, родила детей – их у неё несколько. Вроде, есть какой-то сожитель. Обычно, за покупки расплачивается своим «исполнительским гонораром». Ну, это я и сам заметил – при мне достала из кармана штанов здоровенную пригоршню мелочи. В основном, «серебро». Италия эти пятаки минут пять пересчитывала.
…Когда на часах появляются долгожданные десять вечера, испытываю неописуемый кайф – свершилось!!! Всё-таки, выдержал я этот нескончаемый, бешеный день. Опечатываю двери подсобок и складов, просматриваю сумки кассирш. Потом показываю Аньке свою, и мы с ней самыми последними выходим на улицу. Она уезжает домой на такси, я топаю пешком. В принципе, такси могу вызвать тоже. Помощница Васина пообещала, что к моей денщине в одну «штуку» будут приплачивать ещё и стольник на такси. Всего за вахту выйдет дополнительные две тысячи. Вроде, сумма и не очень большая, но, всё равно, лучше уж пешком побегать, чем эти деньги терять!
На полпути к общаге вдруг понимаю, что с дороги сбился. Вроде, и пустырь передо мной, да совсем не тот. Возвращаюсь, спрашиваю у молоденькой парочки, как пройти на Овражную шесть. Оказывается, я слишком рано свернул влево. Вношу коррективы в свой маршрут, и минут через пятнадцать подхожу к общаге. Жму на кнопки домофона. Гудки идут, Лёха не откликается. Звоню на его номер – телефон не берёт. Ключи он мне в обед, паразит, так и не отдал, объяснив это тем, что «прямо сейчас» идёт в общагу, и будет там уже неотлучно. А на деле-то – что? Или дрыхнет, как конь бельгийский, или к какой-то из своих баб поскакал. И, что же мне теперь делать? К счастью, в начале двенадцатого появляется Рубен. До двенадцати на кухне занимаюсь ужином, в двенадцать падаю на койку как подкошенный. Засыпаю мгновенно, словно проваливаюсь в бездну.
Четырнадцатое ноября
Проснулся ровно в шесть без будильника. Что снилось – не помню. Побежал умываться, а из комнаты, в которой окопался Лёха, доносится громкий храп. Вечером Лёхи не было. Значит, пришёл под утро. Кстати, устроившись от всех отдельно, он, можно сказать, явил гуманизм: судя по издаваемым им децибелам, в одной комнате с ним мог