– Иди умойся! – не выдержал Илья. – Чучело!
– Что? – моментально взъерошилась Женька. – Тебя не касается!
– Пока ты со мной живешь – касается! Где ты вообще была? Тебе в школу завтра! Уроки сделала?
– Хватит меня воспитывать! – Женька топнула ногой и, набрав в легкие побольше воздуха, выпалила: – Ты мне не отец!
– Рот закрой!
Женька команду выполнила, но не из послушания, а скорее от возмущения. Крутанулась на месте и выскочила из кухни, не забыв хлопнуть дверью.
Илья повернулся к плите и пару минут таращился на булькающую в кастрюле воду. Потом взял пачку вермишели и вытряхнул в воду темно-зеленые завитки. Да, он Женьке не отец. Тот бы даже не заметил, вернулась дочь или нет. После смерти жены ничего, кроме того, где достать дозу «мурены», его не волновало. Женька была маленькой и не помнит, как сначала отец начал приходить с работы позже, потом стал пропадать на пару дней. Как мог часами сидеть на кухне, глядя в одну точку. Как Илья бегал, пытаясь отыскать его в барах и привести домой. Сильный, жизнерадостный, он сломался в один момент, словно жизнь рухнула и остановилась. А то, что в этой жизни были еще его дети, он забыл.
Через два года после смерти матери в их дом пришли люди, и оказалось, что отец уже давно не платил по счетам, а месяц назад его выгнали с работы. Социальное жилье было только в Нижнем Городе. Жизнь перевернулась даже не с ног на голову, а раскорячилась застрявшим в сетях спрутом. Их с Женькой мизерное пособие позволяло не умереть с голоду, не более того. А отец… Иногда у него случалось просветление, и он клялся, что они скоро вернутся домой, что надо немного потерпеть. Сначала Илья даже верил, а потом перестал. После школы бежал в «Йоко» забирать Женьку, варил дома немудреный суп, и пытался готовиться к экзаменам в колледж, уже понимая, что никуда поступать не будет, но все еще надеясь. А по ночам чинил чайники и прочую бытовую мелочь: в ремонтную артель устроился отец, но работал чаще за него Илья.
Первый и последний раз Илья ударил отца в свой шестнадцатый день рождения. На карточке не оказалось денег: полученное накануне пособие было потрачено на очередную дозу. Да еще позвонили из артели и сказали, что отец испортил три заказа, и что больше там не работает. Отец только отводил в сторону взгляд и разводил трясущиеся руки. Тогда Илья и ударил. Сильно, по-настоящему, как бил в драках, а потом молча смотрел на напуганного человека у своих ног, не понимая, куда делся тот, другой, самый смелый и надежный, что был его отцом.
Через два месяца Илью вызвали на опознание. Передозировка. Илья молча расписался во всех документах, чувствуя стыдное облегчение, и просто начал жить дальше. Но Женька всего этого то ли не помнит,