Черта лысого станет он военным! На первом же вступительном экзамене по Закону Божьему поспорил нарочно с батюшкой. Тот велел ему назвать чудеса Христовы.
– Накормил пять человек пятью тысячами хлебов, – молвил он без запинки.
– Не торопитесь, пожалуйста, – попросил батюшка решив, что он оговорился. – Итак?
– Я же сказал, святой отец (его, по обыкновению, несло). Накормил пятерых голодных пятью тысячами хлебов.
– Пятерых пятью тысячами?
– Именно так.
В ведомости против графы «Закон Божий» батюшка поставил ему выразительный «кол», в приеме в училище, как он и надеялся, ему отказали. Отцовского гнева, слава богу, удалось избежать: родитель отбыл куда-то в срочном порядке с великим князем на инспекторскую проверку. Сердобольная матушка воспользовавшись моментом отдала его на учебу в знаменитую классическую гимназию Гуревича. Упредила, зная его характер, повторение конфуза в кадетском училище: уговорила директора принять сына в порядке исключения без вступительных экзаменов.
Одно из важных событий, повлекших за собой его новое положение гимназиста – сближение с Николенькой. Долгое время старший брат даже если его и замечал, то относился как к досадному явлению, которое, хочешь, не хочешь, а надо терпеть. Перемена в отношениях произошла незаметно, оба, словно бы, прозрели обнаружив рядом близкое тебе по духу существо, по устремлениям, характеру. В один из дней, когда он обложенный тетрадями и учебниками готовился к экзамену по истории, Николай заглянул к нему в комнату. Справился о чем-то, они разговорились и просидели беседуя до середины ночи.
Родная кровь не всегда родная душа. Николенька был родной душой. Открытый, порывистый, не терпевший скуки. Увлекался театром, писал картины, музицировал, сочинял романсы. Рассказы его, которые он печатал под псевдонимом «Рокотов», отметил Лев Толстой подчеркнув несомненную одаренность автора. Был первой ракеткой России по лаун-теннису, разгромил при стечении публики в Царском Селе пожелавшего сразиться с ним государя также увлекавшегося пришедшим с английских островов зажигательным видом спорта.
У них оказались общие интересы. Оба одинаково смотрели на жизнь в родительском доме, которая при всех ее привлекательных сторонах, была, тем не менее, однообразной, рутинной, не отвечала молодым их устремлениям, живому характеру, склонностью к опасным приключениям, озорству. У брата была любовница Мария Головина, которую он звал Муней. Отчаянная, плюющая на условности. Он стал завсегдатаем потайной квартирки с самоваром, водкой и закуской на столе, в которую набивалисьвечерами приятели Николая: студенты университета, артисты, веселые девицы. Дурачились, рассказывали анекдоты, пели под гитару. Напившись однажды решили продолжить гульбу у цыган. Собираясь он высказал опасение, что в гимназическом мундире к цыганах его не пустят.
– А