– Князь тогда, – вздыхает выразительно офицер, – прислал мне разгневанное письмо с требованием не переступать впредь порога вашего дома. Хотя жест мой был лишь знаком преклонения перед красотой и обаянием вашей чудесной родительницы, образ которой я ношу по сей день в своем сердце.
Он просидел в их компании до конца вечера, много пил, не пьянел.
– Как вы похожи на свою матушку! – произнес прощаясь.
На другой день телефонировал ему в Царское, спросил разрешения приехать. Он ответил, что живет у родителей и что учитывая прошлые обстоятельства визит его не вполне удобен. Князь предложил увидеться в городе, он дал согласие. В назначенный вечер поехали к цыганам, любимец женщин, кутила и бретер Грицко Витгенштейн пил стакан за стаканом, говорил с душевной грустью, что по сей день не может забыть его матушку, совершенно потрясен его сходством с нею, хочет с ним встречаться.
Нравился все больше. Стоило немалых усилий удержаться, ответить, что уже имеет привязанность и что дружба между ними невозможна. Больше они не виделись.
3.
В отцовском кабинете кипы непрочитанных газет, сам батюшка в составе военной инспекции в Маньчжурии. Устроившись на диване он просматривает номера «Русского Слова», «Новостей дня», «Руси», «Гражданина», «Правительственного вестника». Тоска смертная, каждый день одно и то же: напряженные отношения с Японией, забастовки, аграрные волнения, социалисты, бомбисты… О-о, интересно: в понедельник велосипедные гонки в Стрельне, надо будет съездить, отличный повод обкатать только что привезенный из Берлина «Мерседес Даймлер» с шофером-австрийцем… В синематеке ничего нового. «Прибытие поезда», «Вид харьковского вокзала с находящимся на платформе начальством», «Коронование Николая Второго» … В Мариинском театра бенефис Матильды Кшесинской: вариации из «Арлекинады» Дриго и «Времен года» Глазунова. Принимают участи Ольга Преображенская, Юлия Седова, Аннушка Павлова (пойти обязательно, недавно познакомились, мила необыкновенно)… Объявления. Итальянские граммофоны, улучшенные фотоаппараты «Кодакъ», средство от геморроя, духи «Драпле», пудра «Леда»… Ой, умереть!
– Мамам! – врывается с раскрытой газетой в малую гостиную, где она вышивает для успокоения нервов гладью. – Вы только послушайте!
–Что, мой друг? – отрывает она взгляд от работы.
Вскинув голову на манер чтеца-декламатора он читает:
– «Кривые уродливые носы могут быть улучшаемы и исправляемы. Тайно, у себя дома».
– А! Улучшаемы и исправляемые!
Оба весело смеются.
Ему шестнадцать, он взрослый мужчина. Ознаменовать его совершеннолетие отец решил по своему: всей семьей они едут в Саровскую пустынь Тамбовской губернии, на церемонию обретения мощей и канонизацию почившего семьдесят лет назад преподобного старца Серафима. На торжествах ожидают государя с супругой, членов Двора, министров.
В поезде по просьбе отца он читает вслух жизнеописание