узор на орудиях труда и теле, танец и сопровождающие его звуки, слова – все это имело прежде всего практическое значение, было связано с трудовой деятельностью человека, служило культовым целям. Как считают некоторые ученые, сам факт нанесения рисунка был важнее самого рисунка: возможно, само изображение зверя означало магическое подчинение его себе. Эстетический аспект этой деятельности являлся побочным, неосознанным. То же самое можно сказать и о фольклоре: народное искусство изначально отражало верования, было частью религиозных обрядов и одним из способов передавать знания о природе. Обряд сочетал в себе несколько видов искусства: танец, пантомиму, музыку, искусство слова. Кроме того, важной частью обряда были маски, фигурки богов и животных. Такое соединение различных видов искусства можно наблюдать и сейчас: например, хоровод – это движение по кругу (танцевальные элементы воспроизводят круговорот в природе, т. е. смену времен года, а также воссоздают образ круга солнца), которое сопровождается песней. Историк литературы А.Н. Веселовский («Три главы из исторической поэтики») считал, что изначально, в синкретическом творчестве, ритм был важнее слова: слова или подчинялись ритму, или вообще отсутствовали. Постепенно с развитием человеческого общества, с усложнением религиозных представлений слово становится более значимым. Сложный текст, по мнению Веселовского, требовал, чтобы в хоре выделился запевала. Роль запевалы предполагала ответственность, более серьезное отношение к слову, и здесь уже присутствовали зачатки индивидуального творчества. Со временем связь творчества с культом ослабевала, расширялся круг тем, появился индивидуальный автор, выбиравший свой путь, свой инструмент для оптимального выражения своих мыслей, чувств: слово, краски, звуки, жест, движение. Возникают различные виды искусства. При этом до сих пор существуют
синтетические виды искусства, соединяющие различные виды искусства в новое, органичное целое. Так театр, кино – это соединение искусства слова, режиссерского, актерского мастерства, живописи, музыки.
В истории культуры часто актуализировалась мысль о продуктивности синтеза искусств. Так в эпоху романтизма, движения в культуре конца XVIII – первой половины XIX в., была популярна идея, что всем искусствам в той или иной степени присущи музыкальность, живописность, поэтичность. Тем не менее с особым трепетом романтики относились к музыке. В отличие от своих предшественников, классицистов, воспевавших силу разума, довлеющего над хаосом эмоций и страстей, романтики, в первую очередь, ценили в человеке способность к глубоким, тонким чувствам. В музыке они видели прямой и самый естественный путь для выражения внутреннего мира человека. Ф. Шиллер в статье «О наивной и сентиментальной поэзии» (1795–1796) утверждает, что поэзии присуща музыкальность. Он выделяет два типа поэзии: одна схожа с живописью, так как она изображает мир, другая подобна музыке, так как выражает внутреннее состояние человека, а не конкретный предмет: «В зависимости от того, подражает ли поэзия определенному предмету, как это делают изобразительные искусства, или же подобно искусству звуков
