Мне было уже больше 40, когда я решила изменить все и наконец-то позволила себе быть тем, кем чувствовала себя всегда. Поэтом и писателем.
Не было четкого плана, не было опыта, не было уверенности. Было только огромное желание превращать кусочки, эпизоды, эмоции в слова.
Всю жизнь я наблюдаю картинки, людей, запахи, цвета. Всю жизнь в голове бежали строчки.
Мои тексты – это настроения, короткие зарисовки, маленькие картинки, которыми мне хочется поделиться с вами.
И конечно, я не могу не написать благодарности тем, кто верил в меня с самого начала. Моим подругам, которые верили и поддерживали. Моей сестре, которая настояла на том, чтобы я начала вести аккаунт dnevniksecretov. Моей тете, которая заботится обо мне и верит безусловно. Моим сыновьям, которые приняли меня в новом качестве.
И тем новым чудесным людям, которые вошли в мою жизнь и помогли мне осуществить мечту!
И особая благодарность моим читателям в инстаграм dnevniksecretov. Вы поддерживали меня с первого стихотворения, с первых робких моих строк. И это бесценно, как я всегда говорю.
Я пишу вступление от руки, чтобы передать вам частичку своей энергии.
Глава 1
Детство
Младшей сестрой, которая пахнет сиренью, и маем, и теплым весенним двором, и смехом, и счастьем, простым до безумия. Ночью сирень наломаем с ней и в ванной разложим. То все утром удивятся за завтраком. Ставим и в банки, и в вазы, и в бутылки. Запах и счастье. Уставшие спать…
А может быть папой, с табачно-коньячным, крепким и вкусным до головокружения, с щекотной щетиной, до счастья в коленках. И пахнет закатом, защитой и силой.
А может быть Светкой, подружкой по классу, она карамельная и на вид, и на запах. Все время жует карамельки, без остановки, а когда надоест, то просто кидает ее в карман формы. Потом достанет, обмоет под краном – и в рот. И кудряшки под цвет. Карамельная девочка Света.
А он… Он на запах герой из романов, из Грина, Шекспира и чуть-чуть из Есенина. Я закрываю глаза и вдыхаю просто ту улицу, по которой он ходит. Город мой, шумный, с сиренью, черемухой, мытый дождями, украшенный радугой, город мой тоже пропах им. Лавочки, космос и прошлое с будущим, парк, и пруды, и мои два крыла. Я так вдыхаю его, что боюсь задохнуться. Птицами вольными, небом и чем-то таким в животе. Искрами, что ли? Или конфетти? Красные галстуки, книги, экзамены, хочется петь и крутиться юлой, а учиться никак. Хочется петь Пугачеву, а не соловушку. Хочется прыгать в резинку до вечера, ждать, что пройдет он, а я на десяточке.
Легкая-легкая, прям невесомая…
Прямо до неба, до солнца, до облака…
Вечер мой пахнет нарциссами желтыми, их Маргарита несла у Булгакова. Я засыпаю, мои конфетти в животе, тихонько трепещут. Как там у взрослых?
«Господи, дай замереть в этой точке. В этой весне и с сиреневым запахом. Дай не забыть мне все эти прекрасные, невыносимо прекрасные дни»…
У девочки были куклы
И книг пирамида,
В кармане ноты и буквы.
И дольче вита.
Душа всегда нараспашку,
И нос в веснушках.
Она носит дома его рубашку
И спит на его подушке.
У них на двоих одна история,
Придуманная случайно.
Ее глаза цвета дальнего моря,
Его глаза цвета чая.
У девочки были бабочки,
Ручные и настоящие.
Зимой кружили под лампочкой,
И получалось счастье.
Они никогда не расстанутся,
Весна венчала их.
Гадалка видела, шар стеклянный
Один на двоих.
У девочки было все по полочкам,
Легко и просто.
Она умела сложить осколочки
В калейдоскопе пестром.
Девочка знала простые истины
И верила в справедливость,
Скупала охапками пионы пушистые
И чувствовала себя счастливой.
Она распахивала окно весеннее,
Впускала воздух.
И сочиняла стихотворение,
Рифмуя звезды.
Девочки верят всегда в чудеса,
А все остальное после.
Девочки верят во все глаза,
Но однажды становятся взрослыми…
Звезды