– Я все испортила? Что произошло? – неуверенно проговорила дочь герцога, надеясь, что с голосом все в порядке. Так и было, он нарушил тишину комнаты, погруженной во тьму. Лишь мягкий свет луны, пробивающийся сквозь щель между шторами, освещал лицо человека, сидевшего на полу в ногах кровати и смотревшего в окно. Сердце бешено колотилось в груди, но сейчас тело совершенно не слушалось ее.
– В вас попал отравленный дротик, предназначавшийся Андранику. Считайте, что вы его спасли, и он принял ваши извинения, – сухо отозвался голос Венториэля, парень так и не пошевелился, сцепив руки в кулак и положив их на расставленные колени. Капюшона на его голове не было, прятать лицо от Миаленики не имело смысла, тем более в темноте. Так даже будет проще, может девушка сама все прочтет по выражению на нем.
– Какая прелесть, ну я хотя бы сдержала свое слово, – пробормотала она, снова пытаясь поднять руку, шея жутко чесалась в том месте, куда угодил дротик. Онемение не собиралось проходить, вызывая лишь раздражение. Вспоминая последние моменты перед тем, как ощутить боль, девушка думала, стоит ли рассказать лидеру совета о действиях Андраника, или все же не оставить их при себе, раз все обошлось.
– Я не поеду с вами в замок совета, Миаленика, – его голос, все с той же интонацией, что и последняя фраза в этой комнате утром. Дыхание на секунду остановилось, как и сердце. Собрав все силы, она чуть приподнялась и откинулась на спинку кровати, чтобы иметь возможность видеть не только балдахин над собой, но и собеседника. Сейчас он предстал пред ней не лидером совета, а простым человеком, сидевшем на полу. Взгляд парня неотрывно был направлен в окно, словно небо и звезды могли подсказать будущее. В голове крутились варианты фраз, стоило прямо сейчас начать оправдывать свое решение, но и Миаленика молчала в ответ. Где-то в глубине души она знала, так и будет. Чуть не прикусив нижнюю губу, Миа вспомнила поцелуй и поняла, она готова проклинать себя за него.
– Лидер совета, прошу вас, простите мне тот поцелуй, я была не в себе, я плохо понимала, что делаю, – чувствуя, как голос дрожит, она замолчала, догадываясь, выдает себя этим. Однако Венториэль на удивление самому себе улыбнулся. Наверно впервые за несколько лет. Он знал, что она врет и пытается все исправить, но не словами. Слова здесь уже ничего не сделают.
– Мы оба прекрасно знаем, что это не так. Вы знали, что делаете, и хотели этого. Мне сто пятнадцать лет, – услышав это признание, девушка задержала дыхание, – и за все эти годы я воспринимал смерть, как нечто естественное. Люди всегда умирали, умирают и будут умирать вокруг меня, этого не изменишь. Когда Виктор уничтожил первый замок совета, мне было грустно, даже чуточку больно, но не из-за их жизней, ведь я знал там многих. Меня пугала перспектива,